монетки. Они скользили по размалеванной камуфляжными разводами и пятнами броне и пугливо порхали в струях горячего воздуха над бронированными жалюзи моторного отсека.
Не придумав ничего лучшего, Александр Иванович старательно, изо всех сил ущипнул себя за тощий зад. И даже взвизгнул от боли, но это ни капельки не помогло: танк никуда не делся. И добро бы перед глазами маячил просто танк, какой-нибудь T-72, Т-66 или любой другой из многочисленных послевоенных «Т»! Но нет, дудки; это был T-VI, овеянный грозными легендами «тигр» во всей своей красе – угловатый, приземистый, пятнистый, свирепо скалящий стальные клыки буксирных крючьев, хрипло рычащий, заволакивающий сквер сизым дымом выхлопа.
Разумеется, если помешавшемуся на почве компьютерной игры «Танки» провинциальному педагогу и латентному педофилу Лялькину должно было явиться бредовое видение, то оно могло быть только таким. Странно было только, что это «тигр», а не его любимая «пантера», да и баллон…
Двигатель «тигра» зарычал громче, извергая из выхлопных труб клубы сизого дыма, послышался хорошо знакомый Александру Ивановичу лязгающий рокот шестерен, и приплюснутая угловатая башня начала плавно поворачиваться налево. Лялькин разглядел на пятнистой броне бортовой номер 107 и криптограмму, свидетельствовавшую, если его не подводили глаза и память, о принадлежности машины к дивизии СС «Тоттенкопф» – «Мертвая голова».
Глаза и память, подумал он, едва сдержав истерический смешок. Какая память, чудак! Ты закончишь свои дни в психушке, а тамошним пациентам память ни к чему. Или ты сейчас проснешься, или курс медикаментозного лечения, после которого человек превращается в овощ, тебе гарантирован. Ну, давай же, просыпайся, кретин!
Башня «тигра» продолжала медленно, как в страшном сне, поворачиваться налево. Неожиданно сообразив, что сейчас будет, Лялькин мгновенно позабыл и о психушке, и об Аннушке, и вообще обо всем на свете, кроме разворачивающегося у него на глазах, жуткого в своей невероятности зрелища. Черт с ней, с психушкой; если это бредовый глюк, он стоит того, чтобы его досмотрели до конца.
«Тигр» стоял на клумбе посреди центральной (и единственной) аллеи сквера. Справа от него, как взятая в полукруглую раму из липовых крон картина, виднелось подсвеченное яркими галогенными фонарями здание администрации с безжизненно свисающим с укрепленного над фронтоном флагштока трехцветным полотнищем. Слева, в точно такой же раме, грозила ночному небу воинственно задранным кверху дулом стоящая на облицованном гранитом постаменте, выкрашенная в оскорбительный бирюзовый цвет «тридцатьчетверка». Башня T-VI остановилась, развернувшись под прямым углом к корпусу, увенчанный тяжелым набалдашником дульного тормоза длинный ствол шевельнулся, нащупывая цель, и замер.
«Глюк» по-немецки – «счастье», успел подумать Лялькин за мгновение до того, как «тигр» выстрелил. Его орудие с оглушительным
