колледже, на последнем, третьем курсе. Училась спустя рукава. Преподаватели ставили ей «тройки» за ее красивые глазки... Так что по большому счету предстоящая контрольная мало ее волновала.
– Да ладно тебе, – недоверчиво махнул рукой Толик. – Так я тебе и поверил...
В этом месте отец должен был вставить реплику в защиту дочери. Дескать, она спит и видит, как закончить колледж с отличием. Но он куда-то подевался. Понял, что плетью обуха не перешибить. А мать и вовсе не выходила из своей комнаты. Не нравился ей Толик, не принимала она его и Олимпию осуждала за то, что связалась с ним. Но осуждала молча...
– А ты верь мне, любимый, верь! – насмешливо повела бровью Олимпия.
– Любимый?! Ну тогда верю... Это, все равно машину со стоянки забирать надо. Я с гаражом проблему решил, возле моего... нашего дома ставить будешь...
Он ушел. Сел в свою машину и уехал. «А ты, Лимочка, иди на стоянку сама, по темным закоулкам рабочего квартала. Пусть на тебя нападут пьяные ублюдки, пусть изнасилуют. От тебя же не убудет...» Козел!
Впрочем, темных улочек Олимпия уже давно не боялась. Сколько раз возвращалась домой одна с ночных дискотек и из баров. А еще чаще возвращалась не одна. С ухажерами у нее проблем не было никогда. Или пешком проводят, или на машине подвезут. Тем, кто подвозил ее на машинах, иногда улыбалось счастье... Девственность она потеряла два года назад, в шестнадцать лет, на заднем сиденье старой «Волги». Без всякого насилия, по добровольному согласию. Приятных воспоминаний это событие не оставило, но страдать она не страдала. И на аборт не бегала. Она же девочка умная – презервативы с пятнадцати лет в сумочке носила...
Было уже совсем темно, когда она подошла к автостоянке. Шлагбаум опущен, окна в охранной будке не горят, и вокруг никого не видно. За оградой – машины стройными рядами под качающимися на ветру фонарями. Видать, сидит паренек в своей сторожке и смотрит на них из темноты. А может, и заснул ненароком...
Олимпия не стала его звать. Чуть пригнувшись, прошла под шлагбаумом. По лестнице тихонько подошла к боковому окошку сторожки. Осторожно заглянула внутрь. И в свете уличного фонаря на кушетке в дальнем углу различила незамысловатое переплетение двух тел.
Олимпию заметили. Из полутьмы сторожки, заправляясь на ходу, к ней выскочил запыхавшийся охранник. Тот самый магнетический паренек.
– А-а, это вы! – еще больше смутился он.
– Машину вымыл? – высокомерно спросила она.
– Да...
– Хорошо, что не в моей машине...
– Что не в вашей машине?
– Развратом занимаешься, вот что!
Казалось бы, ей-то какое дело до интимных развлечений этого красавчика... Но, видно, было дело, если в ней вдруг взыграла злость, замешанная на ревности.
– А-а, это... Так это, мы просто...
Из сторожки на помост выплыла растрепанная девка в дешевеньком наряде. Юбка и жилетка пятнистой раскраски... Мордашка, надо сказать, симпатичная. И к тому же знакомая... Да, где-то они
