за годом перед глазами серый лед, снег и смерть. Животные, птицы и человек, в этой ледяной пустыне, гибли от холода и голода, а встретив такое же живое существо, как сами, убивали его, чтобы поесть.
Сегодня мы можем себе позволить не убивать людей, а спасать им жизнь. Люди, за время странствий по ледяной пустыне, почти вымерли, а выжившие разбрелись по всей планете, но я уверен, что к этому морю придут семьи и просто одинокие люди.
Все хорошо, но сегодня я наследил, пока взбирался на скалу, и теперь вонючее, мерзкое дыхание саблезубого касалось моей головы и обжигало ноздри. Странно, но я мог сидеть в этой яме хоть до утра, ожидая, когда уйдет саблезубый, и при этом не замерзнуть.
Когда мы бежали от смерти по льду в лютые морозы – и уже не было сил двигаться, а остановившись, мы должны были обязательно умереть, я мог думать и мечтать; но человеческому телу необходим отдых. Чтобы не замерзнуть и, остановившись, восстановить силы сном, нам оставалось одно средство: убив крупного зверя, желательно медведя, спрятаться от холода у него в брюхе.
Наскальный рисунок. Люди охотятся на лыжах.
Отец так и делал: он вспарывал убитому зверю живот – и мы, еще малыши, вползали в его теплую утробу, чтобы согреться. Когда же тело зверя остывало, мы, поев мяса, сколько могли, продолжали идти вперед в поисках земли. Движение – это жизнь, а сидя на одном месте, дождешься медленной гибели. Шкура убитого медведя согревала и берегла от холода в дороге. Солнце же – только могло, что освещать нам путь, но его ледяной свет не мог согреть наши тела.
Сейчас, когда я смог победить смерть – над моей головой навис кровожадный саблезубый, он разлегся на скале в предвкушении легкой добычи и издает довольный рык. Зверь ждал, когда я вылезу из ямы, но, когда солнце стало опускаться, саблезубый ушел на охоту.
Я выбрался из ямы и, спустившись к берегу моря, остановился, раздумывая, куда же идти дальше, где искать надежное убежище.
Я пошел к песчаному берегу, который лежал справа от скалы, на нем нашел еще одну яму, она была узкая и глубокая. Звериного запаха не было, а тянуло из нее сыростью и затхлостью пустоты. Я крикнул, но голос сразу исчез, его поглотила тьма. Лежа на животе и упираясь локтями, вполз в туннель. Яма была довольно узкой, и я, сперва не столько полз, сколько, выставляя локти вперед, сдерживал тело, чтобы не упасть, но все же продвигаться. Извиваясь, словно ящерица, я полз на брюхе с быстротой черепахи по извилистым лабиринтам, цепляя макушкой ракушки, густо наросшие на каменных стенах туннеля. В кромешной тьме, почти без воздуха, я внезапно почувствовал, что надо мной нет потолка и голову не царапает камень. Я поднялся – это была пещера.
Вернувшись на берег, я помог подняться на скалу своей семье, и мы пошли к песчаному берегу. Пещера просто огромная. Она в состоянии укрыть не одну семью, и от нее отходят такие же туннели, как тот, по которому полз я. Словно червь, огромный и ужасный, вырыл себе нору и вернется сюда рано или поздно. Пещера стала нашим домом.
Мы учились ловить рыбу, подсматривая, как
