что этот момент останется незамеченным, но он знал, что Тажань Чжу обратит внимание. Впрочем, достаточно уже того, что человек заметил, и на миг два чужака объединились.
Голос Тиратана упал до шепота, пока он собирал кубики обратно в стаканы:
– Пандарены привыкли к туману. Они видят его насквозь и сами невидимы в нем. Они стали бы ужасной силой, не будь так уравновешены и озабочены балансом. В нем они обретают мир и покой и – по уважительной причине – не торопятся этого мира лишиться.
– Они наблюдают. Следят за нашим балансом.
– Им бы хотелось увидеть в нас баланс, – Тиратан покачал головой. – С другой стороны, возможно, Тажань Чжу хочет знать, как разбалансировать нас настолько, чтобы мы уничтожили сами себя. И я боюсь, что это знание дастся ему слишком просто.
Той ночью видения насмехались над Вол’джином. Он оказался среди бойцов, и знал каждого из них. Темный охотник собрал их для последнего нападения на Залазана, чтобы покончить с его безумием и освободить острова Эха для Черного Копья. Каждый из бойцов перенял свойства кубика дзихуи, грани с максимальной силой. Брандера среди них не оказалось, но это не удивило Вол’джина – брандером был он сам, но еще не перевернутым до значения максимальной силы. Этот бой, хоть и отчаянный, был не тем, где он уничтожит сам себя. При помощи Бвонсамди они сразят Залазана и отобьют острова Эха.
Кто ты такой, тролль, чтобы помнить об этом героическом побоище?
Вол’джин обернулся, услышав стук кубика, ложившегося новой гранью. Он почувствовал себя пойманным в этом кубике, пусть и прозрачном, и с изумлением увидел, что ни на одной его грани не обозначено достоинство.
Я Вол’джин.
В сером мире из кружащихся туманом стен материализовался Бвонсамди.
И кто такой этот Вол’джин?
Вопрос потряс его. Вол’джин из видения был предводителем Черного Копья – но его больше нет. Возможно, вести о его гибели еще не достигли Орды, но скоро достигнут. В глубине души Вол’джин надеялся, что его союзники задержатся, и Гаррош лишний день будет сомневаться в успехе своего плана.
Но это не отвечало на вопрос. Он больше не предводитель Черного Копья, если говорить по правде. Возможно, собратья когда-нибудь признают его вновь, но сейчас Вол’джин не мог отдавать приказы. Его племя будет сопротивляться Гаррошу и любым попыткам Орды его покорить, но в отсутствие своего вождя может прислушаться к послам, предлагающим защиту. Возможно, он уже их потерял.
«Кто я?»
Вол’джин содрогнулся. Хотя он считал себя лучше Тиратана Кхорта, человек хотя бы стоял на ногах и не носил балахон больного. Человека не предал соперник, не наслал на него убийц. Человек явно перенял некоторые обычаи пандаренов.
И все же Тиратан колебался, когда не стоило этого делать. Отчасти он играл, чтобы пандарены его недооценивали, хотя Вол’джин видел человека насквозь. Но другие моменты – например, когда он заколебался после комплимента Вол’джина его ходу, – они были настоящими.
«А
