здесь тоже ставят елки и в полночь ждут появления Деда Мороза?
Но, кажется, я немного отвлеклась, засмотревшись на идиллическую картину тихого зимнего утра.
– Ну, раз невинна, значит, ты не откажешься пожертвовать несколькими каплями крови для нашего обожаемого Морсика.
С минуту или две вторая наина энергично хлопала ресницами, после чего фыркнула, совсем как Паулина:
– Что за глупости иногда приходят тебе в голову, Филиппа!
Неправильный ответ.
– Это не глупости, а желание помочь бедному догу. Он мучается, страдает, а кровь еще оставшихся в девицах наин нашего господина поможет ему выздороветь. Поля пролетает, она уже совершенно бесполезна как источник жизненно необходимого элемента. Другое дело ты, Винси.
– Если такая сердобольная, почему же не пожертвуешь собственной кровью? – ехидно заметила де Морсан, морщась, как высушенная лимонная кожура.
– А у меня мама нэймесса, и неизвестно, какое воздействие мои жидкости окажут на вейра, – отбила я пас и выжидающе посмотрела на Винсенсию: – Ну так что? Сделаешь для нашей любимой собачки доброе дело?
– Я… я… Я очень слабею от потери крови! Вот! – выдала Тиссон совершенно идиотский, на мой взгляд, аргумент. – Даже если каплю потеряю, сразу в обморок падаю.
– Да ты что! – Я округлила глаза, борясь с желанием процитировать Морока: «Все с вами ясно» и стукнуть девицу по голове муфтой.
– Да, да, все так, – часто кивая, затрясла она каштановыми кудрями. – А ведь вот-вот начнется испытание, а я и без того еще не отошла от злоключений в Зачарованном лесу. Так слаба, так слаба.
В общем, коза.
– Ну ты бы хоть помогла. – Я перевела хмурый взгляд на Паучиху, страшно разочарованная второй наиной. – Вообще-то он защищал и тебя.
– А что я могу сделать? – насупилась рыжая. – Разве только подержать ее, пока ты будешь кровь из нее цедить…
От такого предложения Винсенсия уже не побледнела, а посерела, вжалась в угол кареты и принялась нервно сдергивать с пальцев перчатку, чтобы потом напялить ее обратно.
– Оставим это в качестве запасного варианта, – решила я не впадать в крайности и велела первой наине: – Поможешь, значит, с Марлен и Одель. Хоть у кого-то в нашей пятерке должна же быть совесть.
К чести Паулины, она не стала артачиться, молча кивнула и отвернулась к окну. Я тоже решила последовать ее примеру (потому что на трусиху Винсенсию совсем смотреть не хотелось) и сосредоточилась на столичных пейзажах. А они оказались такими, что просто дух захватывало.
Чем ближе мы подъезжали к центру Ладерры, тем ярче и наряднее она становилась. Дома с черепичными крышами под пышными шапками снега были украшены волшебными гирляндами, искрящимися узорами, ниспадавшими с подоконников и карнизов. На площадях играла веселая музыка. На одной ярмарка была в самом разгаре; почти все свободное пространство другой занял каток,
