перед ним, как бык перед оводом. Он и не заметил, как перешел сначала на быстрый шаг, а потом на бег. Юноша мчался, не разбирая дороги, по городским улицам, украшенным гирляндами последних пионов этого года, добежал до торговых ворот и, провожаемый удивленными взглядами стражников, скрылся в орешнике Пристенной рощи.
Остановился он только у Капища Покровителей Земли и Воды. Служители завершили ритуалы утром. Было безлюдно: жители Сариссы и окрестных поселений искали развлечений в городе. Вечерний воздух холодил разгоряченную кожу.
Мечом он начертал на земле одну из рун Шести, почти не осознавая зачем. Закончив, завороженно в нее всмотрелся: его чувства как будто обретали некое единство, как разрозненные крупицы руды в тигле плавильщика. Вальдерас стер одну черту, потом еще одну, потом третью… По мере того как он их стирал, чувства сплавлялись и поднимались снизу живота к горлу, как рвота. Он лихорадочно стирал все ненужное, не понимая, какая сила водит его рукой. Наконец, когда лишних черт не осталось, а тошнота стала уже невыносимой, Вальдерас, вложив ее в глотку и не отрывая ни взгляда, ни мысли от руны, выхаркнул:
– Таф!
Он не знал, почему «таф», а не другое слово. Не знал, почему в лицо полетели комья земли, а на месте руны появилась яма. В тот момент это было даже неважно. Важно было, что боль ушла: ее и прочие чувства растворила благословенная опустошенность, и он заснул прямо в орешнике.
Вальдерасу исполнилось семнадцать, а Нартору – двадцать, и враги решили сойтись в последней драке, чтобы свести счеты. Весть разнеслась среди сверстников, как пожар, ее обсуждали, делали ставки и с нетерпением ждали ночи последней схватки.
Рагдар и Бальвир ожидали Вальдераса на полюбившейся им тренировочной площадке.
– Извините, опоздал. – Вальдерас запыхался от быстрой ходьбы. – Хочу кое-что показать.
Он повесил одному из манекенов на шею пустую глиняную бутыль. Потом отошел и, направив левую ладонь на манекен, выкрикнул на выдохе:
– Таф!
Бутыль разлетелась на мелкие осколки. Рагдар и Бальвир испуганно переглянулись.
– Как? – выдохнули они одновременно.
Вальдерас торжествующе продемонстрировал ладонь. На ней сажей была начертана руна, состоявшая всего лишь из трех черт.
– Что это? – оторопел Бальвир.
– Руна Таф. Я был прав! Руны правят дхармами!
– Как мало черт… Это совсем не руна Атальпас!
– Повтори! – потребовал Рагдар.
Вальдерас направил ладонь на голову манекена.
– Таф! – Удар невидимой силы оказался еще сильнее, чем предыдущий, и манекену с треском снесло голову.
Оба друга потеряли дар речи. Вальдерас же устало опустился на землю.
– Выматывает, – пояснил он. – И жрать очень хочется.
Друзья заговорили наперебой – слов было много, но всех их не хватало, чтобы выразить удивление, неверие,
