Прекрасно. Пусть ваша птичка свистит вашей кошке.
В окно влетел прозрачный лиловый камешек. Он упал на мягкий ковер у ног женщины. Она вздрогнула и подняла небольшой аметист.
Главврач. Это меня. Извините. (Смотрит на карманные часы). Звоните. Не забывайте… (Встаёт)
Дочь Старика. Подождите ещё секунду. Пожалуйста. Одна просьба: вы можете дать мне ваши расшифровки?.. А я вам – подписку о неразглашении великой научной тайны.
Главврач. Не язвите. Я подумаю. Там есть вещи, которые не для каждого. То есть – не для любой нервной системы. На неделе позвоните. Я решу. Верните мне аметист, пожалуйста, это наш условный сигнал с медсестрой. Так удобнее.
Дочь Старика машинально протягивает ему руку с аметистом. Врач еле заметно усмехается, кладёт камень в карман и откланивается. Она, оставшись в одиночестве, подходит к окну, смотрит в сад. Передразнивает величественную походку врача, потом по-детски «показывает нос» саду.
Сцена 3
В саду. Старик и Дама просыпаются в своих колясках.
Старик. Любимая…
Дама. Я здесь. Доброе утро!
Старик. Уже вечер. Как хороши вечера! Я должен вам сказать одно слово.
Дама. Я давно жду этого слова.
Старик. Вот оно. Трутята! Правда, очень хорошее слово? Как бы вы его прокомментировали, дорогая?
Дама. Труженики, трудяги, трутни и утята одновременно и еще немного – пионеры. Мне так кажется…
Старик. Правильно, правильно!!! Я именно это и хотел сказать! Как я люблю вас, милая, совершенная. Слова берегут нас. Многих людей слова разрушают, представляете? Я это знаю. А нас берегут. Это счастье.
Дама. Я никогда раньше не знала счастья…
Старик. А самое главное, что теперь, именно здесь, когда я с вами, дорогая моя, я стал настоящим путешественником. Это главное. Вы тоже чувствуете, что мы с вами свободны и путешествуем всюду, и – проход везде. И (напевает мелодию Глинки) дым-столбом-кипит-дымится-пароход… О Боже, как хороша свобода! Полная свобода!!! Сво-бо-да! Да!
Дама. Вы поймёте меня, если я скажу, что никогда не выезжала из своей любимой страны? Он… мой покойный муж… не брал меня с собой, но и я, очевидно, не стремилась. А он очень много ездил. Однажды он привёз мне ракушку, в которой не шумело море. Представляете, во всех ракушках море, а в этой – ни капельки! Ни одной! (Радуется).
Старик. Теперь я многое пойму. Я тоже одинок, я тоже… вдовец, вы понимаете. Раньше я плохо понимал женщин. Очень рвался из своего галстука, меня давила кафедра, карьера, претензии тёщи… Тёща, тыща, туча, туда, где учат, тупо топать и не рыпаться…
Дама. Да, это очень трудно – быть мужем, мужчиной. Я не всегда понимала это, а теперь понимаю. Даже лет десять-двадцать назад я была еще такой глупой!
Старик. В детстве это естественно.
Дама. Спасибо
