уже не мог сдерживать интерес:
– Да нет. Тут уж, как говорится, сказал «А», говори и «Б».
У Николая появилась радостная улыбка, когда он увидел, что Евгений не может сдержать интерес. Но он не спешил делиться с ним информацией и продолжил говорить загадками:
– И в Красноярске, и в Норильске дел натворили. Я немного с тобой пооткровенничал, потому, как и мы с тобой теперь повязаны мокрухой. Теперь и тебя шеф на коротком поводке держать будет.
Колян сделал паузу, Евгений продолжал смотреть на него любопытными глазами. Николай заговорил:
– Ну, в принципе-то, пока я того парня не убил, то меня всё устраивало. Бабло есть, шеф нас грязными делишками не попрекает. Мы в городе – в авторитете. Но, вот убийство – это другое. Не спокойно как-то на душе.
Евген и сам об этом никогда не забывал и знал, что через эту мокруху висит теперь на очень большом крючке, но поделать он ничего не мог. Евгению в чём-то, даже понравилось, что Николай не рассказал ему про свои криминальные дела в Красноярске. Евгений предположил, что и про убийство парня, Николай не будет трепаться. После своих раздумий Евгений попытался успокоить боксёра:
– Да всё нормально Колян. Норильск – это такая жопа! И каких только мокрых дел эта жопа не видела. Ведь здесь раньше одни лагеря были, а в них убийцы, насильники, да враги народа. Конечно, после Сталина этого всего здесь немного подсократили, но всё равно… Короче, сам понимаешь, у шефа здесь всё на мази. Летом же приезжал в командировку следак из самой Москвы, как раз, по этому делу. Ну, и что? От ворот – поворот ему. Я после этого, вообще, с нашим шефом ничего не боюсь.
– Слушай, – обратился Николай к Евгену, – а чегой-то, вдруг, по какому-то самоубийце следак из самой Генпрокуратуры приезжал?
– Да рассказывал мне Таксист, почему такой интерес возник: слишком много лохов мы этой весной обули и, в основном, всё отпускники попадались. Перед отпуском-то сам знаешь, сколько бабла у работяг скапливается. Короче, многие жаловаться пытались, что их развели, но хорошо, что в ментовке у Михеева всё связано.
– Но приехали-то из-за парня, – перебил Николай Евгения.
– Да это, просто, так совпало. Короче, не бери в голову.
В дверь раздался стук. Оба прекратили разговор и резко посмотрели на дверь.
– Ну, вот, и первые ласточки, – Евген с удовольствием потёр руки, – Всё нормально, Колян. Иди открывай.
Колян открыл дверь, и в комнату зашли радостные жильцы общежития – Валера и Витя – любители покидать картишки. Оба были радостные, подшофе. Сначала поочереди поздоровались с Коляном, потом начали шумно приветствовать Евгена.
Валера, темноволосый и худощавый, лет тридцати, был в трико с пузырями на коленях и в тельняшке. Витя тоже был лет тридцати, светленький, невысокий в спортивном костюме. Витя первым прошёл в комнату, подал руку Евгену:
– Евген, привет. Сидим с парнями, сидим, думаем: а не сходить ли к Николаю, а вдруг там в гостях Евген, тогда с ним картишки покидаем по-серьёзному, а то мне своих-то парней раздевать
