своего Отечества, и мемуары, вышедшие из-под его пера, показывают нам в каких красках представлялись настроенному таким образом человеку русская жизнь и люди, стоявшие во главе ее, в конце XVIII и в начале XIX столетия. В этой книге все интересно и важно для историка, – и сообщаемые автором факты, и сам автор в его суждениях об этих фактах. Среди мемуарной литературы, относящейся к началу XIX столетия, эта книга занимает, бесспорно, видное место.
Глава I
1776–1787 гг.
Первые годы детства. Семейные воспоминания
Воспоминания самых ранних лет моего детства не совсем ясно встают в моей памяти; как в пейзаже, в них есть места яркие, есть и теряющиеся в туманной дали. Всего яснее вспоминаю я из этого времени Розанку на Буге, её старый каменный дом, в котором когда-то жили Потей и под которым было множество разных подземных ходов, где они устроили погреба с превосходными старыми винами.
Это было в 1776 году. Мой отец, тогда командир гвардейского литовского полка, привёл свой полк на лето в Розанку, чтобы подготовить его там к военным манёврам, которые он хотел ввести в Польше. Для этой цели он выписывал хороших солдат из Пруссии, а также посылал туда наших молодых людей на выучку.
Я помню палатки, разбитые на газоне двора, и офицеров гвардии, собиравшихся в них к обеду. Помню также полкового священника, бернардинца. Это был человек высокого роста, умевший вызывать к себе расположение офицеров, которые любили шутить с ним.
Гетман Браницкий, давнишний близкий друг моего отца, посетил Розанку. В то время гетманы снова пользовались всем своим прежним значением, и Браницкий был принят со всеми официальными почестями, не говоря уже о гостеприимстве, оказанном ему в нашем доме.
Весь полк был одет в парадную форму и казался мне целой армией, несмотря на то, что состоял всего из двух батальонов.
Ко мне был приставлен тогда камердинер моего отца, француз Буасси, уроженец города Понтуаз, близ Парижа, добрый и умный человек, который своим демократизмом с ранних лет предохранил меня от влияния довольно распространённых в то время в Польше идей и привычек величия и барства и рано пробудил во мне наклонность к независимой и полезной деятельности.
Среди разных мелких происшествий того периода моего детства мне вспоминается одна прогулка по холму, на котором стоял наш дом. Спуск с него был довольно крутой и шёл к самому городу, расположенному у подошвы холма. Буасси уговорил меня сбежать с холма, но я не мог добежать до конца, упал лицом оземь и покатился вниз. Мне было очень совестно моей неловкости, тем более, что находившиеся внизу еврейские дети начали смеяться надо мной. Это меня страшно рассердило и мне стоило большого труда успокоиться после этой неудачи.
В то время мои родители обыкновенно проводили лето на Вольчине, находившемся в нескольких
