девушки, точнее – её новое тело, было изящным телом совсем юной девушки. Красивое с только-только начинавшими оформляться округлостями. То есть абсолютная противоположность настоящему телу Лизы.
В той жизни Лиза была высокой брюнеткой с карими глазами. Ну, ладно, это несоответствие ещё можно было бы как-то пережить. Но куда делись длинные ноги, крутые бедра и красивая грудь третьего размера?
– М-да-а, ну и влипла. Куда ж с таким телом замуж? С таким телом только в куклы играть…
Лиза ещё раз критически себя оглядела с головы до пят. Внезапно её внимание привлёк собственный взгляд. Она сразу заметила несоответствие подростковой фигурки и глаз, в которых отражались стервозность, жажда наслаждений и женская сексуальность.
– Ну, что ж, придётся следить за каждым своим словом, думать и побольше наивно хлопать ресницами. Авось, какая-нибудь глупость из уст юной блондинки, потерявшей память, сойдёт с рук и не будет выглядеть нелепо.
Лиза всё ещё медитировала перед зеркалом, продолжая в задумчивости разглядывать свой новый облик, как вдруг дверь отворилась и в комнату вошла её кормилица Антония.
– Ох, милая, детка, ты уже встала? Тебе лучше? Как ты себя чувствуешь? – Радостно затараторила она.
– Заме…, – Лиза осеклась на полуслове. Неожиданно осенило, что её низкий грудной голос как-то не вяжется с образом Барби.
Лиза прокашлялась. И постаралась говорить более высоким немного детским голоском.
– Замечательно, нянюшка.
Она не представляла, правильно ли называет женщину? Нужные ли интонации берёт. Но надеялась, что не будет так заметно, учитывая якобы потерю памяти.
– Вот и хорошо. А что ж ты в одной рубашечке у зеркала? Озябнешь ведь!
– Да я решила посмотреть, всё ли в порядке с моим телом. Не поранилась ли где-нибудь…
– Всё хорошо. Всё хорошо, ангелочек ты мой.
Антония нежно обняла девушку за плечи и усадила на кровать.
– Сейчас мы оденемся. Потом позавтракаем. Нужно покушать. А то ты уже много дней ничего не кушала. А потом ты пойдёшь к матушке. Она уже давно справлялась о тебе.
Лизу немного напрягала манера няньки разговаривать с ней, словно с ребёнком. Но, выхода не было.
– Нянюшка, – вкрадчиво начала Лиза, взяв женщину за руку, – я ведь ничего не помню…
– Да, да, знаю, деточка. Ох, беда, беда, – та сокрушённо покачала головой.
– Скажи, а правда, что скоро моя свадьба?
– Ох, правда, – тяжело вздохнула Антония и присела на кровать рядом с Лизой.
– А когда?
– Так через два дня. Аккурат на следующий день после твоего двадцатиоднолетия.
«Так значит, Барби – двадцать один. Какие-то они поздние. У нас девки в двадцать один ого-го!», – Лиза с трудом подавила улыбку, вспомнив, какой она была ещё неделю назад.
– Нянюшка, а расскажи-ка мне о моём женихе. Ничего не помню, и его тоже.
– Так с чего тебе его помнить-то, деточка? Он ведь даже не удосужился
