вымытыми обычной водой, а руками, которые светятся от благодеяний. Вберём лепестками губ божественное и небесное питьё, не пурпуром окрашиваясь, но обагрясь кровью Иисуса Христа» [30]. Продолжая «параллелить» «Дозоры» и Евангелие, сетевой автор на диалог:
«– А как вы поранились?
Я не стал уточнять, но не стал и врать.
– Нарочно. Так было нужно, чтобы вытащить тебя из сумрака» [26;68] предложил следующее: «Когда мы говорим о жертве Христовой, мы тоже говорим о добровольной жертве. Самим Христом были сказаны следующие слова: «Аз душу Мою полагаю (отдаю), да паки прииму ю (её). Никтоже возмет ю от Мене, но Аз полагаю ю о Себе. Область (власть) имам положити ю и область имам паки прияти ю» (Ин. 10,17—18). Указывающие на добровольность страданий Спасителя места мы находим и в Ветхом Завете. У пророка, которого называем справедливо Ветхозаветным евангелистом, Исаии. Вот, что говорит этот пророк: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис.53,3-7). Обращаясь к святоотеческому опыту, осмысляющему добровольность Христовой жертвы, мы должны сделать некоторое уточнение, в чём была добровольность этой жертвы. У святого Иоанна Дамаскина, в его труде «Изложение Православной веры» мы находим такие слова: «Он естественно имел хотение и как Бог, и как человек; впрочем, человеческая воля следовала и подчинялась [Божеской] Его воле, не действуя по собственному расположению, но желая только того, чего хотела Божеская воля; когда же Божеская воля попускала, тогда человеческая воля естественно подвергалась тому, что свойственно ей. Так, когда она отрицалась от смерти, а Божеская Его воля соизволяла на сие и попускала, тогда естественно отрицалась от смерти и находилась в борении и страхе. Когда же Божеская Его воля восхотела, чтобы человеческая Его воля избрала смерть, тогда страдание Его сделалось произвольным, потому что Он добровольно предал Себя на смерть не только как Бог, но и как человек» (Иоанн Дамаскин, преподобный. Точное изложение Православной Веры//Полное собрание творений. СПб.:Санкт-Петербургская Духовная Академия, 1913. Т. 1. Кн. 3. Гл. 18. С. 282). Безусловно, Христос как Бог, мог избежать, как страданий на Кресте, так и голода, жажды и изнеможений, но, как замечательно говорит богослов IV века святитель Афанасий Великий, не потому Христос страдал, что родился, но потому родился, чтобы пострадать. По замечательному исследованию святоотеческой мудрости протоиерей Георгий Флоровский объясняет,
