молодой гуриец схватил меня за шиворот.
– Господин Георгий, отпусти парня! – скомандовал Никита Схоларий, а телохранители принцессы подоспели ко мне, чтобы помочь высвободиться из рук свирепого гурийца.
– Господа из Гурии говорили об отравленной чаше на своем родном языке. Они были уверены в том, что находятся в комнате одни, и никто не может слышать их речи, – продолжал докладывать я.
– А ты, выходит, знаешь их язык и понял все то, о чем они между собой разговаривали? – сделал верный вывод Никита Схоларий.
Я кивнул великому логофету в знак своего полного согласия.
– Вздор и злостная клевета! – зло заявил старик Малхаз. – Этого малолетнего изменщика следует вздернуть за его лживый и поганый язык прямо сейчас!
– Господин Филат не изменщик! – с волнением выкрикнула Элени.
– Я знаю господина Филата как своего верного слугу, – поддержала свою прислужницу Палеологиня.
– Тогда, ваше Высочество, нам следует выслушать мальчишку до конца, – нарочито спокойным голосом проговорил Никита Схоларий, почтительно обращаясь к ромейской принцессе. – Если выяснится, что он врет и оговаривает двух знатных господ из Гурии, то мы без промедления повесим его на дворцовой площади Цитадели. Итак, что еще ты слышал, парень?
– Господа из Гурии сказали, что по их приказу колдун по имени Гоча покрыл внутреннюю поверхность чаши ядом горной гадюки. Если налить жидкость в чашу, то она впитает яд, и тот, кто выпьет содержимое чаши, умрет быстро и почти без мучений, – кратко передал я суть услышанного, пытаясь всячески отгонять мысли о расправе, которую мне посулил Никита Схоларий в случае моего вранья.
– Если верить твоим словам, то эти двое замышляли отравить принцессу? – уточнил великий логофет, а Палеологиня нервно вздрогнула.
– Я, господин, передаю лишь то, что слышал от гурийских господ своими собственными ушами, – без колебаний подтвердил я предположение императорского чиновника.
– Ложь! Самая гнусная ложь, которую мне когда-либо доводилось слышать! Мы без промедления оповестим императора Василия о заговоре против нас, его вернейших слуг! Василевс Трапезунда защитит нас от мерзкой клеветы и полнейшего произвола! – проревел гуриец Малхаз и предпринял попытку двинуться к выходу из покоев ромейской принцессы.
– Держите их обоих! – приказал Никита Схоларий охране Палеологини. – Если малец врет, как вы, господа, утверждаете, то вам ничего не грозит, а значит, не стоит так волноваться.
– А я верю господину Филату, – несмело заявила Элени, более обращаясь к Палеологине, нежели ко всем присутствующим в комнате.
– Великий логофет, мы должны как-то проверить слова господина Филата, – предложила принцесса, которая, как мне показалось, не желала верить в намерение двух гурийцев ее отравить.
– Я знаю один верный способ, моя госпожа, – с готовностью отозвался Никита Схоларий и без промедления
