от него. Его отец – жесток и бессердечен, сыновья для этого горе-родителя – лишь поленья в костре его гордыни, предмет хвастовства перед другими. А этот недодракон изгнан своим родом, лишён свободы…
О́дин усмехнулся.
– Драконы жестоки, но справедливы. Равный шанс даётся каждому.
Локи не ответил.
Драконейт тем временем подобрался совсем близко. Постоял, раскачиваясь на мощных задних лапах, один удар которых опрокинул бы повозку, доверху гружённую камнем. И – готов был поклясться О́дин – со злым торжеством поглядел вниз, на так и оставшееся валяться ржавое оружие, к которому не потянулась ни одна рука.
Губы бога огня сжались.
Богатырка, к которой всё теснее жалась её юная не то младшая сестрёнка, не то подружка, с прежней растерянностью глядела на неспешно приближающегося недодракона.
«Ну, чего же ты?! – с горечью подумал О́дин. – Ты сильна. Тебе нечего терять, а обрести можешь поистине многое. Другие невольники, эвон, падают окарачь, вопят и рыдают, кое-кто так и вовсе обмочился от страха. Ты щедро одарена силой, что же ты медлишь, чего ждёшь? Спасения нет, ему неоткуда взяться. Хозяева арены не оттащат голодного драконейта. Всемогущие боги не спустятся с огненного моста, чтобы защитить невинных, – невинные должны защищаться сами или искать защитников».
Так было, так есть, так будет.
Прижимавшаяся к богатырке девушка заглянула ей в глаза, словно что-то безмолвно спрашивая.
Та не ответила, только втянула голову в плечи и зажмурилась.
О́дин видел, как у девушки сжались кулаки. Медленно, словно продираясь сквозь болотную жижу, она шагнула навстречу недодракону, навстречу его голодному взгляду и ждущей пасти. Она не нагибалась, чтобы подобрать оружие, она просто шла.
– Безумная, – услыхал О́дин горячий шёпот Локи.
Да, скорбно подумал Отец Богов. Безумная. Она ничего не сделает драконейту, не задержит его даже и на миг. Если только, конечно, не принадлежит к роду ведьм.
Но ведьма едва ли оказалась бы в столь жалком положении. Она освободилась бы куда раньше, попросту перебив стражу и обратив во прах все и всяческие частоколы.
Нет, скорее всего, у бедняжки просто помутился рассудок. И неудивительно, смерть от клыков и когтей недодракона трудно назвать лёгкой или почётной.
Однако она шла. Прикусив нижнюю губу и сжав кулачки, шла, глядя прямо в мутные буркала драконейта.
Отец Дружин сам ощутил, как деревенеют скулы. Иные забавы у людей и в самом деле… не слишком их достойны.
Остальные рабы окарачь расползались в разные стороны, словно это могло им хоть как-то помочь. Может, уверовали, что недодракон насытится одной лишь девчонкой и «не тронет» остальных?
Наивные и злые глупцы. Никто из вас не достоин даже полей Фрейи, с неприязнью подумал Отец Богов.
Богатырка подняла голову. Подбородок у неё трясся, руки дрожали крупной дрожью.
– Хьён!
