хватит с него, – осторожно проговорил Никита.
Нет, не хватит. Ему нужно еще. Еще больше боли и страдания. Чтобы он окончательно понял, что нельзя перегораживать дорогу Максиму Блэку, что нельзя даже смотреть в его сторону без страха. Чтобы осознал, что он за человек. Чтобы его фамилия стучала весь год у него в висках.
Блэк. Блэк. Блэк.
Он от силы ударил его ногой. И еще и еще, добивая. Срывая свою злость. Зверь внутри рычит и скалится, потому что, наконец, доволен. Наконец, не царапает по стенкам. Не вырывается на свободу. Наконец, он не тревожит своего хозяина. Он просто радостно воет, запрокинув голову. Он слышал какие-то посторонние звуки на фоне собственной ярости, но не обращал на них ровным счетом никакого внимания, так как сейчас злость заполнила все его сознания.
Туманов молчал, кажется, вообще не способный говорить, и это бесило. Давай, скажи, чтобы он остановился! Попроси о помощи! Моли о пощаде, сука! Признай тот факт, что ты чертово ничтожество, что ты чертов грязный ублюдок. Все смешалось, он уже ничего не слышал, что происходило вокруг, только ярость заполонила глаза.
И тут резко. Словно ударом по голове. Чем-то адово тяжелым и горячим. Большие лазурные глаза. Сейчас такие огромные. Так близко. Смотрят с таким неподдельным ужасом, будто увидели в нем этого зверя, увидели монстра. Это была гребанная вспышка. Гребанный удар по голове, когда маленькая, такая теплая, цепкая рука перехватила его за плечо. Ковалева.
И зверь ушел. Просто сам забился в клетку, скуля, как щенок, не желая смотреть в эти лазурные глаза. Словно стыдясь смотреть в них. Как? Как она это сделала? Как усмирила? Как успокоила?
Никто и никогда не мог остановить его, даже он, а тут одна ничтожная девчушка, не понимающая, что творит, заставила его уйти в свою тюрьму. Невероятно. У нее, что, совсем отсутствует инстинкт долбанного самосохранения? Почему она не бежит сейчас за тридевять земель? Почему не приходит в ужас от того, что она видит сейчас в его глазах? Дура. Полная дура. В таком состоянии его даже Ник не в силах усмирить, а у нее получилось. Бред какой-то. Они смотрели в глаза друг другу долгих несколько секунд. Блэк пытался найти в ее глазах хоть что-то, что объяснило бы, как ей это удалось, но ничего не видел.
А Кларисса боялась. Она боялась той горячей ярости, которую она видела в ледяных глазах. Но это было необходимо, необходимо было остановить его, иначе он бы просто убил Олега. Он бил с такой яростью, что Клэри едва не расплакалась от страха. Никогда она не видела Блэка таким злым.
Как бы она ни боялась его сейчас, она не имела никакого права оставить Олега в одиночестве. Она не имела никакого права не обращать на это внимания. Не имела права спускать Блэку и это с рук. Она тоже должна быть сильной, несмотря ни на что.
Гнев, ярость, дьявольский огонь в его глазах – все это испугало бы любого. И она определенно не была исключением. Это отталкивало, но она не могла позволить ему продолжить. Должна была показать, что совсем не слабая. Совсем не трусиха. Плевать, что там кричал Фролов,
