среди безбрежного моря иссушенной песчаной пустыни. Мужчина следил за ремонтом машины для сбора специи. Несмотря на какую-то рябь перед глазами – было такое впечатление, что она смотрит сквозь толстое рифленое стекло, – Норма узнала патрицианский профиль и темные волнистые волосы, в которых, несмотря на шестидесятичетырехлетний возраст их обладателя, не было видно седины. Таков был гериатрический эффект регулярного приема специи.
Адриен. Мой сын. Он на Арракисе. Она вспомнила, что Адриен действительно уехал на Арракис для переговоров с дзенсуннитами относительно условий сбора специи.
Сын был до такой степени похож на отца, что Норма могла вполне вообразить, что видит Аврелия. Учитывая успехи сына в делах, Норма доверила ему проведение всех торговых операций корпорации «ВенКи», а сама сосредоточилась на своей работе.
Было ли это видение реальным? Норма не знала, чему верить. Может быть, это было просто видение того, во что она хотела верить?
Она продолжала явственно видеть образ своего старшего сына, когда голову ее пронзила сильнейшая боль. Норме показалось, что череп распиливают зазубренным лезвием. Она громко закричала. Теперь она видела перед глазами только полосы и пятна яркого света, окрашенные в разные цвета. Она ощупью потянулась к ящику и извлекла оттуда еще одну капсулу меланжа, которую немедленно проглотила. Постепенно боль улеглась, и к Норме вернулась четкость зрения.
Видение отступило от Адриена, как взор орла, который обозревает с высоты просторы пустыни, покрытые бесчисленными дюнами. Потом Норма потеряла сознание и погрузилась в черный непроницаемый мрак, словно слепой червь, зарывшийся в глубины песка…
Позже Норма, обнаженная, стояла перед зеркалом. С момента той памятной ментальной стимуляции она обрела способность перестраивать свое тело и поддерживать его совершенство и красоту, пользуясь генным пулом своих предков по женской линии. Аврелий всегда любил ее такой, какой она была, даже в то время, когда Норма отличалась уродством, но она воспользовалась своими новыми способностями, чтобы ради Аврелия придать себе совершенную форму. Она перестала стареть. Теперь, внимательно глядя на свое отражение, она исследовала безупречные формы тела и черты прекрасного лица, которое она когда-то создала для своего любимого.
Норма чувствовала, что в ее организме происходит какое-то отчуждение от физического мира; ее перестроенное тело продолжало изменяться дальше, видимо, уже по собственному желанию. Тело не умирало и не приходило в упадок… но оно каким-то образом развивалось, и Норма пока не понимала сути этого процесса.
Физическая внешность потеряла свою значимость: на самом деле она лишь отвлекала. Норме надо было контролировать свою силу, верно направлять ее, как это делали ее предки-колдуньи, но масштабы этого контроля невероятно возросли. То, что намеревалась делать Норма Ценва, требовало гораздо больше ментальной энергии, чем придание определенной
