И вот результат – условный путь к нашему спасению имеется, но нам в него не пройти, как верблюду в игольное ушко. Уточним – нам, облаченным в громоздкие лунные скафандры. Не надо быть специалистом в ТРИЗ, чтобы додуматься до решения: снять скафандры и преодолеть несколько сотен метров тоннеля в нательном белье и термокомбинезонах.
Я – за скептика. Кларк – за оптимиста.
– Там нет воздуха, – скептик.
– Мы можем не дышать, – оптимист.
– Там космическая стужа, – скептик.
– Мы побежим очень быстро, – оптимист.
– Человеческий организм не может существовать в вакууме, – скептик.
– Чандрасекар доказал обратное, – оптимист.
– Мы не йоги. И он погиб, – скептик.
– У нас нет другого выхода, – оптимист.
Я знаю – Кларк прав. Но мне жутко. Жутко выбраться из скафандра в безвоздушное пространство. В пустоту. Все противится этому, даже сам скафандр, в котором предусмотрена «защита от дурака». Но на хитрую гайку найдется еще более хитрый болт.
Я делаю глубокий и последний вдох. Перед нырком в безвоздушное пространство. Вырываюсь из уютного лона лунного скафандра. Словно еще раз рождаюсь на свет. Что думает младенец, покидая материнское лоно? Может, он тоже отчаянно боится, что умрет? Ведь его больше не будет питать кислородом и пищей пуповина, а беззащитное тело не укроет оболочка матки?
И вот я вовне.
В пустоте!
И рядом – дружище Роберт.
И мы, черт меня раздери, почему-то еще живы!
Отсчет пошел.
Мы ныряем в распахнутый люк служебного тоннеля и начинаем наш забег. И смерть мчится по пятам. Кларк – впереди. И темное пятно, которое расплывается в районе поясницы, беспокоит меня. Я не могу разобрать цвет – темный или алый.
– Все, – сказал Лем и накинул на заостренное лицо Роберта простыню. – Я ничего не мог сделать.
Я знаю. Я знаю – если бы мог, он сделал бы. Крохотка, разогнанная до космической скорости, насквозь прошила Кларка в районе поясницы. Блуждающий маскон дотянулся. Забрал одну жизнь.
– Мне надо идти, – говорю я Лему. Он пристально смотрит, словно пытаясь поставить диагноз – нервный срыв или психологический слом? – Нужно осмотреть энергостанцию, – поясняю.
Я ожидаю, что Зигмунд будет возражать, прикрываясь обычными врачебными поводами. Его право. После пробежки в пустоте меня следует срочно эвакуировать на Землю, запереть в медицинском центре и исследовать под микроскопом. Еще бы. Человек, доказавший, что резервов организма достаточно на столь безумный поступок. Надо лишь сделать глубокий вдох.
– Скафандр я надену, – что-то вроде невеселой шутки.
Я знаю, тяжело не только мне.
Тяжелее всего Лему.
Потому что он быстро понял: это – психоз. Весьма специфический психоз
