сказали, я похож…
– А-а, вот ты уже и забыл о моей дочери. Хе-хе. Ты молод, Серёжа. Но я говорю правду, не пытаюсь мутить твои мысли в мозгу. Ты вылитый Хо Цун. На прошлой неделе я был во Вьетнаме, ездил закупать наш знаменитый рыбный соус «ныок мам» для своих ресторанов. Был в родной деревне. Хо Цун постарел. Да, а тогда… давно… он был начальником деревни. В деревнях у нас были учреждены коммуны, и они долго у нас держались, как у вас колхозы и совхозы. Хо Цун был нашим начальником. Нужно было много рису. У Вьетнама было только два богатства – дружба с русскими и рис. Да… Зи-На спасла нас от смерти – половину деревни, это точно. Все мужчины в деревне, узнав, что наша Зи-На отработала свой контракт и возвращается в Москву, скинулись и купили ей в подарок очень дорогой сервиз из фарфора. Хо Цун, от имени деревни, преподнес его в подарок твоей матери, но она отказалась: она была очень молода и думала, что это нехорошо – принимать подарки от спасенных больных. Тогда мы пригласили ее к нам в гости. У нее был отлет через четыре часа, но мы сказали, что она нас очень обидит, если откажется от приглашения. Начальство разрешило Зи-Не посетить нашу деревню. Мы ехали в автобусе через поля, где созревал рис – богатый урожай. Мы остановили автобус и стали пить водку – за наши поля, за урожай, за Зи-Ну. Зи-На тоже пила, и так упилась, – Хэн Хан, усмехаясь, кивнул, – что уснула. Мы сначала не заметили, что Зи-На спит, – пили рисовую водку, говорили о своем все разом и вдруг видим: дурак Че Шо – деревенский мальчишка – задрал платье нашей Зи-Ны, снял ее трусики и жадно пользует ее. Мы ополоумели – мы прогнали мальчишку и сами, торопясь, ругаясь из-за очереди, сближались со спящей Зи-Ной. Мы были пьяны, Серёжа, и Зи-На была так прекрасна – белая женщина, почти богиня. Незабываемые минуты. Я помню их до сих пор.
Сергей смотрел в упор на ухмыляющегося вьетнамского мафиози, силясь понять – правду он говорит или несет чушь, блефует, чтобы сбить его, запутать… Он говорил невероятное, но… Мысли роились, мешались в клубок… Кровь прилила к щекам.
Хэн Хан, глядя пустыми глазами в сторону узкого окна, продолжал вспоминать:
– Только Хо Цун возмутился, заорал и стал мешать нам. Да… Мы здорово поколотили его. Каждый недолюбливал начальника деревни – вот и всыпали ему за все обиды. А потом, чтобы он нас не выдал, и его заставили сблизиться с Зи-Ной. Его семя пробило оборону… Ты сын Хо Цуна, Серёжа. Хе-хе… Так это было. А летчик, значит, все-таки женился на ней… Мы привезли пьяную и спящую Зи-Ну в русский поселок в назначенное время. Представитель, отпустивший Зи-Ну, очень ругался на нас, обзывал свиньями, кричал, что его доброта может погубить его карьеру. Да… А сервиз мы передали ему и сказали, что это подарок Зи-Не.
Сергей смотрел в пол. Вот тайна его рождения, вот почему отец Ли бросил мать, когда сроки беременности не совпали! И этот сервиз…
Хэн Хан повернул лицо к Сергею.
– Я велел своим людям найти тебя, чтобы высказать просьбу: когда найдешь мою дочь Ольгу, скажи ей, что отец очень, очень хочет помириться. Пусть живет как хочет, но относится ко мне по-прежнему – с дочерней
