Просто память снова сыграла с ней злую шутку.
Мейсон уставилась в ночное небо, медленно опускавшееся на изумрудное лоскутное одеяло долины. Вскоре оно достигнет ее и фермы, которую она так старалась спасти. Призовых денег от Кубка Хэнли должно было бы хватить. Она подавила тихий голосок в сердце, который хотел узнать, почему это не так. Мейсон никогда не поддавалась чувству жалости к себе, иначе не выжила бы.
Она бы поговорила с сыном Мика, если бы уже не знала, что он намерен продать землю, которая принадлежала его семье на протяжении почти семи поколений, тому, кто больше заплатит. Деньги. Почему все всегда сводится к деньгам?
То, что они с отцом делали на своей ферме, как помогали трудным подросткам, которым просто нужно было что-то позитивное в жизни, например, общаться с лошадьми, учиться ездить верхом, заботиться о других живых существах и получать взамен заботу… не имеет цены. Разве можно улыбки на лицах ребят измерить деньгами?
Но где взять средства на продолжение работы? Если отдать долг сыну Мика, то денег почти не останется. Кофе отозвался горечью во рту, когда Мейсон подумала о том, чтобы принять участие в еще одной гонке. Последние три измотали ее физически и умственно. Мейсон с неохотой призналась себе, что десять лет изменили тело и тренировки были чересчур интенсивными. Первое, что сделал ее отец, когда она вернулась на ферму после серии скачек, – начал ее откармливать. Он готовил еду как на полк солдат. Она похудела не так сильно, но все жировые отложения ушли в формирование мышечной массы, необходимой для обуздания мощи двух невероятных скакунов, на которых она выступала на Кубке Хэнли. Она тренировалась восемнадцать месяцев по шесть дней в неделю, утром и днем с одним приемом пищи.
Она могла бы навсегда распрощаться со скачками после произошедшего десять лет назад. Но ее тело ничего не забыло. Она занималась выездкой каждый день. Отец считал ее прирожденной наездницей. И Мейсон с детства лелеяла мечту однажды стать лучшим жокеем Австралии, не женщиной-жокеем, а именно жокеем.
И во время заездов на Веранчетти и Адвокате Дьявола она чувствовала, что ее детская мечта может осуществиться. Это было весьма соблазнительно.
Но снова участвовать в скачках, выступая за другой синдикат, на других лошадях? Нет. Она понимала, что это не выход. И в «Круг победителей» она не собиралась возвращаться.
Бесчисленные журналисты самых разных изданий атаковали ее заманчивыми предложениями об интервью и фотосессиях, предлагая нешуточные гонорары. Но Мейсон не могла принять эти предложения. Ей пришлось бы говорить о тех, кто разрушил ее карьеру десять лет назад. А она себя слишком уважала и не желала продаваться тем, кто предложит самую высокую цену.
Солнце уже скрылось за горами, и на ночном небе замерцали первые звезды. Ее жеребец, привязанный к дереву, навострил уши и тихонько заржал.
Мейсон нахмурилась, когда до ее слуха донесся хруст веток и шелест листьев под ногами. Отец
