уже съехался к Середине Зимы, когда конунг кваргов Рамвальд устраивает богатые пиры, а вокруг его усадьбы собирается единственный во всем Морском Пути зимний торг.
Рамвальд конунг встретил их хорошо: даже спустился со своего места и пошел навстречу. Гельда Подкидыша он знал не только как давнего друга сестры Гейрхильды, но и как родича слэттенландского конунга Хеймира. Сам Гельд при взгляде на Рамвальда конунга сразу вспоминал Фримода ярла: дядя и племянник очень походили друг на друга и лицом, и нравом, только волосы у конунга были светлыми, а годы – ему уже исполнилось пятьдесят – остудили его горячий и увлекающийся нрав и сделали осторожнее.
– Я не ждал тебя здесь, Гельд сын Рама, но я всегда тебе рад! – говорил конунг, встретив Гельда в середине гридницы. – Я ждал, что увижу тебя в Роще Бальдра, у моей сестры Гейрхильды.
– Я надеюсь, что ты увидишь меня там: если ты не передумал навестить фру Гейрхильду после йоля, то мы поедем к ней вместе! – отвечал Гельд. – А я поторопил нашу с тобой встречу, потому что у меня появились тут кое-какие дела.
– Может быть, тебе нужна помощь? Ты можешь смело на меня рассчитывать в любом достойном деле, а недостойных за тобой не замечалось. Такому доброму и доблестному человеку я всегда буду рад помочь!
– Благодарю тебя, конунг, я счастлив найти в тебе такое дружелюбие, впрочем, я ничего другого не ждал. Однако мои дела не так трудны, чтобы я не справился с ними сам. Твоя дружба будет нужна другому человеку.
Гельд обернулся и показал на Бергвида, стоявшего позади. До того все взгляды были устремлены только на Хлейну: для встречи с конунгом она надела красивое зеленое платье с вышитым подолом, перевязала лоб лентой, усаженной мелким жемчугом, а на ее запястьях, видных из-под дорогой собольей накидки, блестели витые золотые обручья. Она с любопытством глядела по сторонам и приветливо улыбалась знакомым и незнакомым; рядом с этой красотой темноволосый, сдержанный и скромно одетый Бергвид поначалу ничьего внимания не привлек.
– Этот человек – Бергвид сын Стюрмира, единственный сын последнего конунга квиттов, – продолжал Гельд. – И рассказ о его судьбе стоит того, чтобы к нему подойти обстоятельно. Даже самому привередливому слушателю он не покажется скучным.
– Сын Стюрмира Метельного Великана! – воскликнул Рамвальд конунг.
До этого он радостно улыбался Хлейне, но сейчас застыл в изумлении. Все здесь, конечно, знали историю жизни и необыкновенной гибели Стюрмира конунга, но для всех ныне живущих события квиттинской войны семнадцатилетней давности стали не более чем красивым рассказом, чем-то вроде «Сигурд-саги». Увидеть живой остаток этой саги в своем собственном доме даже конунгу кваргов казалось столь же невероятным, как и квиттинскому рыбаку.
Но конунг с детства был приучен ничему не удивляться, быстро брать себя в руки и не забывать законов гостеприимства.
– Садитесь! –
