пожалуйста… Потылица как про кофе услышал, так и подскочил, облизываясь! Учтем на будущее: ему для взбадривания не нашатырь надо давать нюхать…
А мне?.. Мне, значит, не перепадет?..
Мне, разумеется, перепало. И Забрежину зачем-то, в него же не лезет уже, он из вежливости не отказывается…
– У мальчика исключительные математические способности, Самуилинька! – похвастался Колчак, подливая заботливо юному кофеману свежезаваренный кофий из стакана в блюдечко, чтобы пилось ему привычно. Я поощрительно огладил кофейно благоухающие усы и даже свой стакан отставил, мол, очень интересно.
– Лександра Василич шшчитать умеет без шцыфр, одними буквами, и меня обешшался учить, – объявило молодое дарование.
Без цифр считать – хорошее алгебраическое определение… Запомнить надо. Ну вот, а то тут один адмирал расстреливаться собирался, приставал как с кортиком к горлу…
– Голова не кружится, мальчик мой? – спрашивал Колчак Потылицу шепотом, норовя дотянуться по чубу его потрепать, а тот и не против был, хитрован, пригибался, не иначе прикидывал, как бы побольше уроков выклянчить.
Забрежин на сие чудесное зрелище любовался умиленно: лучшей прикуски мне к кофию и не надо! Так воодушевился – дайте сюда пару гор, сверну.
А ведь пришлось сворачивать.
Меня в тот день на обыск вызывали, а к сыскному делу моя душа не лежит, хоть в нее лезьте. Квартира вдовья, убогая, со скрипучей мебелью, хозяйка прозрачно высохшая, от страха плакать разучившаяся, двое недорослей у нее, гимназисты-погодки, косящиеся на нас, с обыском пришедших, бешено…
И то, из-за чего сыр-бор, он же обыск: самодельных листовок стопка. С портретом Колчака: тщательной перерисовкой фотографии через оконное стекло, это ж сколько они, трудолюбивые мальчики, окошко от наледи очищали?.. Небось все пальцы поморозили…
И надпись через портрет наискосок: "Адмирал Колчак – мученик в грязных лапах палачей из чрезвычайки!"
– А дальше?.. – спрашиваю, разглядывая свои руки. Выпачкать, что ли, для правдоподобия…
– Что – дальше?.. – переглядываются эти типографы и журналисты младшего школьного возраста.
– Текст, – говорю – незаконченный. Мученик с лапами… То есть в лапах. Жалобно и невнятно. Листовка должна заканчиваться воззванием! Садитесь и переписывайте как полагается. Завтра приеду – проверю… Записывай, Константин Андреевич, – киваю Попову – от семнадцатого января сего года… Приказ председателя губернской ЧК… Выдать гражданке Колокольцевой… – красивая у прозрачной хозяйки фамилия! – по имени-отчеству..? – Наталья Алексеевна, подсказывает заместитель, потому что сама Колокольцева молчит оцепенело и мальчишки у нее какие-то неразговорчивые не по возрасту, наверное, писать им привычнее – Колокольцевой Наталье Алексеевне, проживающей по адресу… Дров четыре кубометра, муки… Муки десять фунтов и фунт коровьего масла. И молока бутылку… Готово, Константин Андреич?.. Дай подпишу.
– Господин… – обретает голос Колокольцева – господин чекист, я не могу так! –
