Предисловие, ставшее рассказом
Описанные события в данном рассказе, имели место быть и в моей жизни. Апатические приступы, чередующиеся с нормальным состоянием, часто затягивающиеся на долгие месяцы имели интересное свойство: низвергать меня в дивный мир. Сплетений c мыслей ещё в раннем детстве, он поныне со мной. Будучи -если учитывать принцип силлогизма, -объединен со мной, он, по мере моего становления уголовно-ответственным гражданином, неотступно сопровождая меня, обрастало новыми, более явными признаками. Мания разговаривать с самими собой, отстранений способ жизни, (не по моей вине, врожденная склонность характера, после рабочий уклад, привели чопорную отчужденность в патологическое отклонение лёгкой формы, пока не усугубляя превращениями в более тяжелые стадии: мизантропия, социофобия) стали для него, подходящей сырьевой базой.
Не обременяя лишними заботами, разбавляя будничную скуку, расширяя мой кругозор (в старшие годы) – стало благой отдушина. Принимая явные очертания, становясь… Нет, нет, малость неверно, предугадывать будущность в силу пророкам, но далеко не фантазерам. За двадцатилетний возраст, в постоянных тревогах, неведомо откуда прорастающие, я оброс с ним устойчивыми связями; детская причуда, вызывающая кратковременно помутнения – бессвязную, красочную мазню, ничего в себе ненесущую, стало – объединяющими фабульными картинками. Они, словно иносказательные истории, таящие неведомый смысл. Картотека архаических культур, народов, историй отдельных представителей, мир глазами изводящих существ, воспоминая опустошенных людей, мысли личностей с пораженной психикой… словом, классификационный ряд несущий неисчисляемое количество информационных частиц, отображаемые сознанием, в легко усваиваемые формы, – зрительные образы, иногда совмещаемые со звуковыми сигналами; нескончаемы… Как можно подать исчислению то, чему нет количеств, или тому комплексу, настолько динамично изменчивому, что в нём недавнишние замеры становятся неактуальны; ежесекундно меняющаяся популяция бактерией, остаётся неподвластна вычислительным машинами, любой мощности; сколько их не усовершенствуй время им не обогнать. Право, мне и сотни жизней не хватит для описания всего увиденного. Фактором, сподвигнувшим взяться за письмо, стало, ничто иное, как страх ничего после себя не оставить, и желания систематизировать их. Каждый фрагмент, цельно воссоединить между собой, компонируя в логически оформленные картины событий. Близкий мне вербальный способ разбора- не помог в разъяснении. В тишине, выявить истинные мотивы, (сейчас, имеется в виду, видения, с человеческим участием, или что приближенное к ним) найти рациональный ход мысли того или ионного субъекта и наживить всю последовательность на нить умозаключения, оказалось, менее результативно, чем первым способом, возможно, неумение молчать уединившись с самим собой стало основной помехой.
Таким образом, оставался единственный шанс, коем брезговать я не стал. Результат, в полной мере, порадовал меня. Его вы можете, собственно узреть на этих страницах. Вторая причина, как вы наверно догадывались, кроется в моей полной бесплодности, чьё хребтовое основание непреклонно перед современной медициной. Исчезновения плодоносит, хотелось бы отнести к врождённому браку, отраднее (если таковая участь тебе заготовлена), явиться на свет изувеченным природой, и не познать радости использования той или иной конечности, чем сроднившись с ней, ощущая ее – ярче, пассивные, в зависимость от притока или оттока крови, – лишиться, с быстротою внутреннего кровоизлияния, по взмаху кармической секиры (качели). Продолжая горестное волочения, и сопереживания времени, любезно исцеляющее душевные язвы и телесное недомогания (или, наоборот), бессильно;
Лишения, напоминающее о себе каждое утро, там, где нервные окончания давно отмерли, а кровеносные полости закупорились, -биологическое смирения, касается телесной оболочки и только, душа продолжает сопротивляться, напоминая об утрате ежедневно… ах, качельная забава, столько повторяющаяся… конец моему потомству, в один оборот, под названием «вокруг света»… тяжело вспоминать. Впрочем, целостность повествования от личного пустяка – не пострадает. Хоть я, не обременённый путами оплетающих известных повествователей (не отождествлять: с халтуриными писаниям; тексту уделяется ровно такой временной отрезок, лично на мой взгляд, требующийся, для формальных работ с написанным, конечно, мы стараемся свести к минимуму любые оплошности, но, имея малый опыт в писательском ремесле, где как нигде важна набитая рука, вам придется встречаться с пунктуационной безграмотностью и орфографически недочетами; упоминая «мы», в работе над текстом, я смею вас заверить, мой компаньон труженик слова; однако восполнения финансового источника занимает львиную часть времени. Относя себя к рабочему классу, куда чаще, махаю кайлом и ворочу мешки, меньше, чем хотелось, работаю со словами. Сетовать на положения вещей, удел не дальновидных меланхоликов. Вышеизложенное, носит предостерегающий мотив. Предупредительный выстрел в небо… плохое сравнения емко обрисовывает всё написанное), образующиеся, от возлагаемых надежд читателей, и понимая, что «творческая свобода» всего-навсего
