которая ждала меня у окна напротив класса, и сказала: «Ваш сын – самый умный в этой группе».
Но я вовсе не считал себя самым умным, хотя и стал с первого же класса круглым отличником. Егорка мне казался умнее: он тоже стал отличником, но он еще и кубик-рубик научил меня собирать, и в шахматы научил играть, а мне его и учить было нечему. Я с охотой и интересом учился, мне все давалась легко, но я вовсе не стремился к хорошим оценкам. Для меня гораздо важнее было другое: у меня теперь есть друзья!
О, как мы жили, как дружили! Как не спали допоздна, обсуждая и придумывая какие-то истории и приключения («Четвертая палата, вы опять не спите! Да что же за дети-то такие попались…»)! Как целым классом, сбегая с уроков, встречали друг друга после каникул! Как были юны, дерзки и наивны, как спорили с учителями, и в то же время могли им доверять самое сокровенное, зная, что они поймут, поддержат, подскажут. Наверное, мне просто повезло, что я попал именно в такой интернат и именно в такой класс. Легендарный был класс, яркий.
Это была жизнь, какой я не ведал доселе, но о которой мечтал. Обычная детская жизнь, со своими радостями и горестями. Школа, увлечения, друзья. Только без мамы. Без домашней вкусной еды, теплой красивой одежды. С противными «банными днями» вместо домашней ванны. С нянечками и воспитательницами вместо родителей.
Не все в этой жизни было легко, не все – гладко. Интернат – не мама: может и недокормить, и недогреть. Холодные зимние ночи под тонким одеялом, постоянное недоедание и скитания по палатам в поисках недоеденного кем-нибудь кусочка хлеба, бесцеремонное поведение нянечек, – все это было для нас обыденностью. Но после каждых каникул я все равно стремился именно туда: в мой родной интернат, и только там был счастлив! Потому что только там меня ждали настоящие друзья. Потому что только там я был не лишним, а своим, нужным, и мои костыли не имели при этом никакого значения!
Именно там, в интернате, я впервые перестал чувствовать себя больным и беспомощным, начал верить в себя, мечтать, строить планы на будущее. И когда однажды мое детское увлечение звездами переросло в серьезный интерес к точным наукам, когда я стал самостоятельно заниматься физикой и математикой, опережая школьную программу, интернат тоже понял и поддержал меня. Учителя помогали во всем, доставали учебники из старших классов, а затем и из техникумов, разбирали выводимые мной формулы и уравнения. Мой интерес к тайнам Мироздания, мой беспокойный ум и способности были замечены; мной удивлялись, мне помогали, мне делали поблажки. Я мог все каникулы напролет просидеть за учебниками по квантовой механике (уже в 8-м классе), выводя какие-то формулы и уравнения, в которых не всегда могли разобраться даже преподаватели. Я хотел что-то понять, докопаться до какой-то важной тайны. И мне казалось, что разгадка близка, что я смогу найти ее! Никто уже не сомневался, что моя жизнь будет посвящена науке, и моей ближайшей целью в жизни стал университет.
Не знаю, смог бы я стать ученым, заниматься всерьез наукой. Возможно, это была лишь мечта. Вот только судьба… у нее, кажется, были свои планы, и она оказалась еще
