меня, если в этом спектакле я играю главную роль?
ВИКТОР. (Уклончиво.) Простите, я вас не узнал. На сцене вы были в другом платье. Давайте все-таки вызовем скорую помощь.
АННА. Зачем? Ведь вы же сам доктор.
ВИКТОР. У меня нет кардиографа, оборудования, нужных лекарств. Я не могу брать на себя такую ответственность.
АННА. Пустяки. Я совершенно здорова. Просто здесь трудно дышать. В этой комнате плохая вентиляция.
ВИКТОР. (Оглядывая комнату.) Очень странное помещение.
АННА. Это репетиционная комната. (С теплотой в голосе.) Тут мы проводим наши лучшие часы.
ВИКТОР. А зачем сюда стащили весь этот хлам?
АННА. У вас нет воображения. Разве вы не видите, что мы находимся в древнем Риме?
ВИКТОР. (Неуверенно.) Да, пожалуй… Хотя, честно говоря…
АННА. Примерно так на сцене будут расположены предметы декорации будущего спектакля. Эта табуретка – курульное кресло Цезаря. (Садится на обшарпанную табуретку, изображая величественную осанку властителя полумира.) Те скамейки – это римский сенат. А это (ложится на протертую и просевшую кушетку и не без юмора принимает нарочито картинную позу знаменитой соблазнительницы) – это ложе Клеопатры. На сцене будет все точно так же, только добавятся позолота, бархат, драпировки и фанера, покрашенная под мрамор.
ВИКТОР. Вы будете играть Клеопатру?
АННА. Нет, для нее я слишком стара. Я репетирую жену Цезаря, не то чтобы пожилую, но… Как говорится, возрастная роль. Такова жизнь. Клеопатры приходят на смену стареющим женам.
Пауза.
ВИКТОР. Если вам стало лучше, то я вернусь дежурить в свою ложу.
АННА. Останьтесь. Если вы уйдете, я попадусь в лапы к Роману, а я не хочу продолжать с ним разговор.
ИРИНА. (Заглядывая в комнату.) Анна Сергеевна, как вы себя чувствуете?
АННА. Спасибо, прекрасно.
ИРИНА. Вы сможете выйти на сцену?
АННА. Конечно.
ИРИНА. Значит, спектакль не отменять?
АННА. Разумеется, нет. Не мешайте, пожалуйста, врачу.
ИРИНА. Извините. (Исчезает.)
Пауза.
АННА. Вы так и будете молчать?
ВИКТОР. Вы тоже не очень разговорчивы.
АННА. Вы не похожи на других мужчин. Обычно они говорят мне комплименты, восхищаются моим талантом, выражают надежду на новую встречу и несут тому подобную чепуху. А вы сидите, как Будда, с устремленным внутрь себя взглядом. Ну, если не внутрь себя, то, во всяком случае, не на меня.
ВИКТОР. Вы хотите, чтобы я тоже нес чепуху?
АННА. Почему бы и нет? И чепуха бывает приятной.
ВИКТОР. Я не в том возрасте, когда начинают делать вид, что ухаживают за женщиной только потому, что случайно оказались с ней наедине в одной комнате.
АННА. Мне не нужны ваши ухаживания, но хотя бы соблюдайте этикет. Вот, например, я сказала, что стара для Клеопатры, а вы даже не возразили. Ваше безразличие может означать одно из двух:
