позднем.И на сердце —
Тишина.
Правда
Два рассвета —
Два тумана,
Два колодца —
Два огня,
Правды две —
И два обмана —
Это горе про меня.
Белый свет
Расколот на два:
Ты и я.
Не в этом честь!
Для меня
Одна лишь правда
В том, что ты
Была и есть.
Вспышка
Я в эпицентре
Жуткой стужи
Тепла избыток
Обнаружил.
Там позывных
Живые герцы
Твоё выстукивало
Сердце.
С какой‐то удалью
Невольной
Я погрузился
В эти волны.
И богом
Стал себе казаться
В одной из чудных
Гравитаций.
Проклятье
Хочу убить
В тебе себя
И возродиться
Вновь собою,
Как прежде
Ищущим тебя,
И презираемым
Тобою.
Как неотвязная
Проказа,
Я надоем.
Я обозлю.
И не послушаюсь отказа,
И вновь откроюсь,
Что люблю.
И может быть
В далёком где то,
Где не раздвоен
Бренный мир,
Нам станет
Свадебною Летой
Во все цветы
Медовый пир.
А точно ли,
Что этот рай
Не просквозит
И не наскучит?
И не прольётся
Через край
Глухим протестом
Эта участь?
И точно ль
Терпкое питьё
Не станет
Пресным
Дистиллятом?
Наверно, наше
Бытия
И есть
Счастливое
Проклятье.
Каблуки
Погружаясь
В естественный
Прах,
Оталела заря
Над аллеей.
Тени выползли
Из‐под коряг
И опять
Белый день
Одолели.
Но в сплетении
Тёмных теней,
Вдруг надежда
Сверкнула,
Как молния.
Округлилась
До мегасвечей.
И зарёю аллею
Заполнила.
Алый свет
В закоулках теней
Голубым
Раскалился свечением.
Переполнил
Зелёный тоннель
И надвинулся,
Как наваждение.
И уже не уйти никуда!
Каблучкам
Уподобились громы.
А глазам —
Голубая беда.
А губам —
Неисчерпанный омут.
В катафалке
Смотрю я
Из солнечной бездны
На лёгкий пушок
На губах,
На мой
