прогулки aller-retour[58]. Иногда Николай сопровождал его, ждал окончания урока, и на обратном пути они купались в Волге, качались на волнах, плавали чуть не до заката в отблесках заходящего солнца…
– Митька-а-а-!
– Колька-а-а!
Матери опять задавали трепку, все повторялось…
«Боярдвиль» отчалил так плавно, что Дмитрий Орлов с досадой чертыхнулся. Не заметил! Он знал, что прощального гудка, как тогда, год назад, в Дайрене, не будет. И батюшка не сотворит молитву, перекрестив всех и каждого, отправив рабов божьих в дальнее плавание. И оркестр не сыграет «Боже, царя храни». Потому и хотел запомнить это самое мгновение, почувствовать, как суденышко оторвет его от берега, перережет пуповину, оставив наедине с неизвестностью. Хотел в этот момент божьей милости попросить, да момент пропустил.
Тогда, 29 февраля 1916 года в Дайрене, было другое. Эскадра из семи транспортных кораблей приготовилась к отплытию. Во главе флагмана – «Латуш-Тревиль», на нем же и командующий первой бригады, генерал-майор Лохвицкий. Дмитрий, гордый и счастливый, стоял на палубе другого транспорта: «Гималаи». Шутка ли – две с половиной тысячи человек только на одних «Гималаях». Сердце колотилось от радости: Франция! Загадочная и великая! Спасибо тебе, Павел Жанович! И тебе, Жорж Левро, спасибо. Жаль, не узнаете вы, что послушный ваш ученик Митька Орлов, может, и Париж увидит и, так уж и быть, про Наполеона подумает, привет ему от Жана Бертона передаст. Рядом стоял верный друг Николай Калинников, осунувшийся с дороги, все же здоровьем-то он послабее был, но тоже довольный, готовый к очередному путешествию. Исполнится их детская мечта.
Война представлялась чем-то очень далеким и не главным. Не страшным. Не о ней думали. Да, не о ней думали те первые почти восемь тысяч человек, отправившиеся в далекую страну, понятия о которой имели самые противоречивые. Не у всех же в детстве был Павел Жанович. Тогда, в Дайрене, да и потом, по прибытию в Марсель, чувствовал: не навсегда это, вернется. Вернется!
И только сейчас понял: все. Потому и хотел молитву сотворить в самый момент отплытия, желание загадать, веру в себе поддержать, но не успел. Засмотрелся на башни Ля-Рошель, вспомнил, как с Колькой «Графа Монте-Кристо» в кадочке читали, задумался и не заметил, что «Боярдвиль» – суденышко небольшое, но крепкое, понесло его в полнейшую неизвестность. «Последнее пристанище», – он вдруг отчетливо представил, что теперь-то уж точно последнее.
Кольки Калинникова рядом не было. Дмитрий знал, что санитарам, которых он заставил развернуться и бежать на поиски, удалось найти друга. Узнав о ранении, ужаснулся. Николай, белокурый, голубоглазый красавчик! Иванушка из русских сказок. Правда, внешность, возможно, и была причиной застенчивости приятеля. Вздыхая, робел он перед девками, оставаясь девственником. Только начал смелости набираться, как на действительную призвали – на год раньше из-за войны. Всего-то
Aller-retour (фр.) – туда и обратно.
