а плакать не надо. Вот увидишь, утром тебе будет легче.
Так ли это, Катя не знала, но уснула в тёплых маминых объятиях, а потом всю ночь гуляла с Лёшей по заснеженным улицам Подвилья и мечтала о том, чтоб это никогда не заканчивалось.
11
– Давай, Катюша, поднимайся. Отец ушёл. А я с тобой голодная. Знаю ведь, давно не спишь, вертишься. – Надежда Ивановна говорила в открытую дверь и, увидев, что дочь поднимается, вернулась к своим делам, но продолжала делиться впечатлениями о сюрпризе, который преподнесла погода.
Катя не отвечала и не слишком прислушивалась. Все её потребности на данный момент свелись к тому, чтобы никто и ничто не напоминало о вчерашнем происшествии. Собственно поэтому она и провалялась в постели дольше обычного, что хотела оттянуть неприятный разговор. Не знала, что сказать, и как реагировать, если мама примется её воспитывать. И хоть чувствовала себя гораздо лучше, не принимала свой поступок и ни на минуту не переставала ругать себя.
– Что, даже не причешешься?
– Обойдусь, – Катя умылась, даже не взглянув на себя в зеркало, и села за стол. – Сырники? – Её лицо посветлело.
– Сырники. Решила тебя побаловать. А вечером блинчиков напеку. Ты ешь, ешь, пока горячие. – Надежда Ивановна кивнула в сторону окна. – Надо же, что погода вытворяет. Который год без снега Новый год отмечали, а в этом году, похоже, будем со снегом.
Катя улыбнулась и приступила к еде. Мама часто угадывала её мысли и даже желания, но сегодня превзошла себя: ни взглядом, ни делом не напоминала о том, что случилось.
Аня, забежав к обеду, беззаботно и весело болтала о всяких пустяках. Катя слушала её и глупо улыбалась. День тянулся бесконечно – сначала от завтрака до обеда, потом от обеда до ужина. Она не могла дождаться, когда наступит ночь, и, как только забралась в постель, отдалась на волю воспоминаний, а потом смотрела всё тот же сон, где не было никого, кроме неё, Лёши и города, в который без объявления, в один день, нагрянула зима. Нагрянула и с тех пор мела, не уставая и будто навёрстывая за те несколько лет, что была скупа на снег и морозы.
К четвергу город успели расчистить. Пушистые шапки снега, украсившие крыши домов, заборы, козырьки и отливы, не выдержали собственной тяжести и осыпались на землю. И только деревья пока ещё хранили своё убранство, хрупкое, нежное – до первого ветерка. Катя не припоминала такой красивой зимы и не могла вспомнить, когда в последний раз улыбалась. Если только наблюдая за птицами, которые опять устроили пиршество на кустах сирени. Каждую зиму она подкармливала их, сама делала кормушки. В этом году, со всеми волнениями, выпустила из вида.
– Тук-тук! – Голос Ани извинялся и как будто спрашивал, есть ли в доме кто-то из взрослых.
– Одна я, заходи.
– Слава богу, улыбаешься! А я с доброй вестью. Лёнька вернулся. Стрелку на шесть забил.
– На шесть? – зачем-то переспросила Катя, и этим ненужным вопросом окончательно
