кто обращался к комиссару на “ты”.
– Нет, но мне любопытно узнать.
Саша видел фотографии Дорис Нюнжессе в прессе. Высокая и элегантная грустная блондинка со светло-зелеными глазами. Такую женщину нельзя не заметить. Саша понимал, что хочет сказать Клеманти.
– Она убивает Мутье при свидетеле, словно бросая вызов. Смысл поступка: этот негодяй должен умереть, это главное, только ради этого я живу. А потом меняет свой замысел. Она ускользает от преследования с поразительной ловкостью. Но как такое возможно, если ничего не было спланировано заранее? Думаю, ей кто-то помог. В последний момент, и, возможно, она даже этого не хотела. И я думаю, этот человек не из преступного мира. Она не покупала оружие у подпольных торговцев, никому не платила за убийство Мутье. По моему мнению, она никак не связана с преступниками.
– Мужчина со связями, который ее любит?
– Это было бы логично. Но после смерти сына у нее не было никаких серьезных романов. А с мужем она рассталась давно.
– Есть узы, которые никогда не рвутся.
– Думаю, Рене Нюнжессе тут ни при чем. Его показания предельно прозрачны.
– Ну, что ж, твой инстинкт редко тебя подводит! Удачи, Серж. Удачи, господа.
Трое мужчин встали. Проходя мимо Саша, Клеманти пожал ему руку и закрыл за собой обитую кожей дверь. Марс предложил майору кресло, в котором только что сидел комиссар.
– Знаешь, что я думаю?
– Что Клеманти не хочет, чтобы эту женщину нашли?
– Именно. В жизни полицейского такое случается раз или два. Ты чувствуешь непреодолимое сострадание к убийце, понимаешь, что им движет. Но Клеманти все равно сделает то, что должен. Он абсолютно честный человек. Ладно, как у тебя дела?
Саша доложил о последних фактах. Личность Флориана Видаля начала вырисовываться: инструмент, которым серый кардинал Франсафрики пользовался по своему усмотрению. Саша уточнил, что завтра встречается с судьей Арманом де Сертисом, а сразу после – с Ришаром Грасьеном.
– A-а, Сертис, – вздохнул Марс. – Невыносимый позёр. И опасный. Будь с ним осторожен. Он из тех идеалистов, которые борются не за справедливость, а против власти. Какой бы она ни была. Это опасный идеолог, который считает себя наделенным очистительной миссией. Кстати, он всегда ходит в белом и обожает напоминать о своем скромном происхождении. Настоящий динозавр. А значит, будет нападать. И напоследок со всей злостью.
Марс намекал на неминуемые перемены в статусе следственных судей. Он обожал над ними подсмеиваться. По его словам, это могущественная каста, наделенная непомерной властью. Многие работают добросовестно, другие злоупотребляют своим положением. Дело Утро́[4] стало прекрасным примером нарушений, вызванных этой ситуацией.
– Менар сказал бы тебе, что в Штатах судей выбирают, а значит, они обязаны давать отчет избирателям. У нас они от Бога, и изменится это еще не скоро.
У Саша
