же года в селении Зестафони (Западная Грузия), организатором выступил Ниношвили.
На тот момент она еще оставалась под влиянием народничества, и поначалу попытки Жордании убедить товарищей перейти на позиции марксизма не имели успеха. Тогда он написал работу под названием «Экономический прогресс и национальный вопрос», которая содержала всеобъемлющий анализ ситуации в Грузии с марксистских позиций. Представив этот текст на собрании группы в Тифлисе в феврале 1893 г., Жордания получил единодушную поддержку и выдвинулся в организации на руководящую роль. Но исполнить эту роль ему помешали обстоятельства.
Спустя всего девять месяцев после возвращения молодого радикала на родину он получил предупреждение, что власти знают о его деятельности и готовятся арестовать. В мае 1893 г. Жордания эмигрировал в Европу. Но нет худа без добра: за четыре года пребывания за границей он смог лично познакомиться со многими видными деятелями европейского социалистического движения.
В Швейцарии молодой грузинский марксист общался с русскими эмигрантами, в том числе с Георгием Плехановым и Верой Засулич. Спустя два года он прибыл в Париж, где повстречался с пламенным французским социалистом Жюлем Гедом и зятем Маркса Полем Лафаргом. Жордания побывал и в Штутгарте, где нанес визит Карлу Каутскому, ставшему ярым сторонником молодого грузинского социалистического движения.
«Каутский, – вспоминал Жордания, – произвел на меня глубокое впечатление своей скромностью, простотой, ясностью ума и огромной эрудицией». В Германии Жордания познакомился и с такой колоритной фигурой, как Александр Гельфанд – известный под псевдонимом Парвус, он впоследствии содействовал попыткам германского верховного командования подтолкнуть Россию к выходу из Первой мировой войны, используя большевиков во главе с Лениным. В 1897 г. Жордания поселился в Лондоне, где, подобно Марксу, регулярно посещал Британский музей. Британская столица произвела на грузинского социалиста благоприятное впечатление – так, в одной из своих заметок для тифлисских газет он описывал контраст между лондонским «бобби» и российским городовым.
По возвращении в Грузию в 1897 г. Жордания вошел в руководство Социал-демократической партии, выросшей из «Месаме-даси»[16]. Пребывание Жордании и других грузин в Европе не прошло даром – организация окончательно перешла на марксистские позиции. Как следствие, в своей работе социал-демократы переместили акцент с крестьянства на немногочисленный, но растущий городской рабочий класс Грузии, бросив все силы на создание просветительских кружков и организацию забастовок в Тифлисе, Батуме и других городах.
Казалось, для Жордании жизнь в деревне Ланчхути осталась далеко в прошлом. Но мало кто мог предположить тогда, что всего через несколько лет социал-демократы возглавят широкомасштабную революционную борьбу, которую будут вести не промышленные рабочие, а «масса невежественных мужиков» в родной для Жордании Гурии.
Впоследствии Социал-демократическая партия была тесно связана с меньшевистским крылом Российской социал-демократической рабочей партии. Поэтому на страницах этой книги термины «меньшевики» и «социал-демократы» в грузинском контексте будут использоваться как синонимы.
