войны вот немецким шпиёном не приведи господь. Сразу к стенке, да и сраму потомки не оберутся. Нет, уж лучше шпионить на Японию или на Китай. Тогда, может, лагерями можно отделаться. Отсиди и отработай на родное социалистическое отечество пятнашку или четвертак и на свободу с чистой совестью. Во как. Так что аккуратненько нужно пить, меру знать и языком лишнего не болтать, ибо враг всюду и враг не дремлет.
Меньше двух километров оставалось до железнодорожного моста. Вот оно, спасение, рукой подать. Но всё изменилось в мгновение. Сначала пулемётная очередь сверху, прямо через весь вагон. И тут же истошные крики. И раненых, кто кричать мог, и всех остальных от страха. А бабы как визжат! Они думают, что визгом пули прогонят? Или думают, что мужикам не страшно? Ну, собственно, мужики на фронте нынче, а здесь одни пенсионеры. Какие уже с них мужики? Да и тех пяток на весь вагон. Поезд, резко дёрнувшись, стал экстренно тормозить. Люди в вагонах попадали друг на друга. Послышался звук взрыва, и по соседним ко взрыву вагонам прокатилась ударная волна. В двух ближайших вагонах образовались щели из-за выбитых планок обшивки, стёкла тоже повылетали на головы кричащих людей. Господь был высоко и со своей высоты не слышал, а может, и не желал слышать истошные вопли женщин и детей. Только в предпоследнем вагоне четырёхлетняя Раечка, нисколько не поняв, отчего все визжат и паникуют, потребовала надеть ей белые носочки, иначе она никуда не пойдёт. Но тут же про носочки пришлось забыть. Следующую бомбу разорвало всего в пяти метрах от вагона. Осколки бомбы пробили обшивку и, разлетевшись по всему вагону, ранили большую часть его обитателей. Тут уже сама Раечка заревела в голос и помчалась подальше от состава, увлекаемая за руку собственной матерью.
Поезд дёрнулся ещё раз и остановился. Изо всех вагонов на железнодорожное полотно посыпались люди. Большая часть рванула по направлению к небольшой роще, метрах в тридцати от полотна. Те же, кто не мог бежать, просто отошли от поезда на пять-десять метров и обречённо сели, отгоняя от себя тех, кто помоложе, призывали спасать детей. Так и расставались некоторые навсегда, с плачем, под свист авиационных бомб и пулемётных очередей. Часть пассажиров прыгала с крыш вагонов, некоторые сразу ломали ноги или получали травмы от неудачного приземления. Самолет приближался для очередного захода под режущий уши звук, нагнетая страх в сердцах людей. Пулемётные очереди решетили всё вокруг, люди падали. Кто-то замертво, кто-то от страха, не имея сил подняться. Двое солдат из охраны эшелона пытались стрелять в сторону самолёта, но куда там. Лётчик, куражась, в этот раз даже не стал сбрасывать свой смертельный груз. Асс прекрасно понимал, что гражданский эшелон ничего не мог ему противопоставить, кроме этих двух самоубийц. Убеги они со всеми, он, скорее всего, не стал бы их преследовать. Просто выпустил бы пару очередей вслед толпе, если им суждено было бы умереть, то это уже было бы уделом провидения. Но сейчас эти двое хотели умереть геройской смертью.
И
