с чужим паспортом в руке у стойки пограничного контроля, – расплылось в улыбке худощавое, и тоже исполосованное, только не шрамами, а ранними морщинами, лицо полковника.
– Поскольку с паспортами и подданствами проблем у Скорцени никогда не возникало, то, согласен, любуясь воинственными, никакому гриму не поддающимися шрамами на лице «самого страшного человека Европы», пограничники и полицейские Ирландии, Испании, Германии, Италии, Швейцарии и прочих стран лишь иронично ухмыляются. Даже не пытаясь при этом официально выяснить, кто же перед ними на самом деле.
– А тем временем вокруг Скорцени уже начинает собираться бывший генералитет, причем не только СС, но и всех прочих родов войск.
– Мало того, бывшего личного агента фюрера по особым поручениям рассматривают теперь, чуть ли не как духовного преемственника Самого…
– Ответ исчерпывающий, – неожиданно жестко прервал Малкольм своего подчиненного. – Вы – интересный собеседник. Не исключено, что к этому разговору мы еще вернемся, и вы поведаете немало нового и предельно интересного. А пока что не смею вас больше задерживать, капитан Дэвисон. Готовьтесь к завтрашней встрече. Пусть даже «дистанционной».
Москва. Конспиративная квартира «Лисья нора» в ведомственном доме Совмина. За день до встречи полковника Пеньковского с британцем
– Так чем же все-таки вызван разговор о зарубежной командировке? – поинтересовался полковник, как только Тамила Курагина, – в узких кругах сексуально-агентурной общественности больше известная под оперативным псевдонимом Миледи, – вышла из душа.
– Предлагаю забыть. Размечталась, как тюлениха посреди Сахары – только-то и всего.
– Просто так, взять и забыть – уже не получиться. И потом, к чему зря взбадривать нервы да накалять отношения? Так что давай уже, тяни на «чистосердечное, при полном раскаянии и добровольном сотрудничестве со следствием».
К чекистским шуточкам полковника Курагина так и не привыкла, тем не менее успела смириться с ними. Понимала: избавиться от них «грушнику» так же трудно, как уголовнику – от блатной наколки на груди.
– Было бы офигенно, – попыталась подстроиться под его манеру, неспешно одеваясь при этом, – если бы очередной вояж в Лондон стал началом вашего укоренения «за бугром».
– Даже так?
– А почему бы и не пофантазировать на эту тему?
– И каким же образом предлагаете «укореняться» – если уж действительно ударяться в фантазии?
– На первых порах вполне легальным. Например, стать представителем своего управления за рубежом, лучше всего, в Британии.
– Но это не мне решать, где и какие создавать управления, филиалы…
– …Или хотя бы одним из сотрудников, на худший случай; но предпочтительнее всего – в Лондоне. А потом уже осмотреться, выясняя, «что почём», в этом лучшем из буржуазных миров…
– Я же сказал:
