«прекрасной даме». Пусть ее имя тебе не известно, но она узнает о подвиге и заплачет о тебе, как плакала моя Бабуся над могилами летчиков. Вот так посетило меня – совсем маленького мальчика – то чувство, из-за которого мальчики-подростки, пажи, во все времена, без колебаний расставались с жизнью, даже не дотронувшись до своих прекрасных дам.
Стихи авиатора
Прошло шестьдесят лет с того времени, как мы с Бабусей гуляли по кладбищу летчиков. Моя профессия, что не удивительно, оказалась связана с авиацией. Я закончил Авиационный институт, прыгал с парашютом, был пилотом маленьких учебных самолетов. Много часов находился в кабинах советских и американских самолетов над Антарктидой. У меня немало друзей-летчиков по обе стороны океана, с которыми мы вместе летали.
И вот однажды, сидя в офисе бывшего большого полярного американского летчика и моего друга по совместной зимовке в Антарктиде, я почему-то рассказал ему о чувствах, что испытал шестилетним мальчиком на московском кладбище летчиков, от которого не осталось и следа, а чувства живы во мне до сих пор.
Игорь Зотиков курсант-летчик 1-го московского аэроклуба
Дасти, так звали летчика, задумался, потом заглянул к себе в стол и достал книжку:
– Это, Игорь, стихи американского поэта Ховарда Хемероу. Он хороший поэт, а во время Второй мировой войны служил летчиком-истребителем, защищал Англию с воздуха.
Я открыл томик. Он назывался «Военные истории». И первое стихотворение, которое мне попалось, – «Война в воздухе». Показалось, что оно созвучно моему ощущению, что все мы, кто хоть немного летал и хотел этого, пропитаны каким-то общим настроением. Я переписал его. Прошли годы, и вот как я его сейчас перевожу:
Война в воздухе
Чтоб сохранить победный вид, его очарованье,
мы никогда не видели своих погибших.
Не часто беспокоились о том, чтоб дотянуть до дома,
коль становилось ясно, что умрем мы.
И лишь старались удержаться сколько сможем
в пустом пространстве, куда послали нас. В той пустоте,
которую мы звали войною в воздухе, своей войной.
Герои-призраки встречали нас не часто
рассказами о том, каков удар о землю
иль твердую, как сталь, поверхность моря голубого…
Те призраки так были невесомы, любому ветерку послушны,
Но тени их вонзались прочно в наши души.
О тех, кто не имел могил, напоминали только обелиски —
колонна, надпись, и пропеллер под углом.
И все ж, нигде столь многие не говорили о всего лишь горстке:
«Per ardores» – «крещенные огнем» – твердили слуги Марса,
«Per aspera» – «Прошедшие сквозь тернии ко звездам».
Да, то была хорошая война – война,
в которой победили мы. И нам казалось даже иногда,
что в ней никто
