меня моментально поймают и приведут обратно.
Сонни не отвечал, но во взгляде его сквозило полное отчаяние, и тут Йоханнеса озарило:
– Ты хочешь… ты хочешь, чтобы я выбрался отсюда и добыл тебе дозу?
Сонни по-прежнему не отвечал, глядя в глаза старику диким, яростным взглядом. Бедный мальчишка, подумал Йоханнес. Чертов героин.
– Почему ты обратился именно ко мне?
– Потому что ты единственный, у кого есть доступ в контрольное помещение, и ты можешь это сделать.
– Нет, я единственный, у кого есть доступ в контрольное помещение, и я знаю, что это сделать невозможно. Двери можно открыть только пальцем, отпечаток которого есть в компьютерной базе. А моего отпечатка там нет, милый мой. И он туда не попадет, если я не получу резолюцию на заявлении в четырех экземплярах. Я видел…
– Все двери можно закрыть и открыть из контрольного помещения.
Йоханнес покачал головой и огляделся, удостоверившись, что в коридоре, кроме них двоих, по-прежнему никого нет.
– Даже если выйти из здания, у выезда с парковки сидит охранник. Он проверяет документы у всех, кто входит и выходит.
– Абсолютно у всех?
– Да. За исключением времени смены дежурных утром, днем и вечером, тогда знакомые машины и лица пропускают без проверки.
– И возможно, людей в форме надзирателей?
– Наверняка.
– А что, если ты раздобудешь себе форму надзирателя и сбежишь в пересменку?
Йоханнес коснулся подбородка большим и указательным пальцем. Челюсть все еще побаливала.
– А где я возьму форму?
– В шкафчике Сёренсена в раздевалке. Ты легко взломаешь его отверткой.
Сёренсен, один из надзирателей, второй месяц сидел на больничном. Нервный срыв. Йоханнес знал, что сейчас это называется как-то иначе, но смысл тот же: чертов клубок чувств. Он испытал это на себе.
Йоханнес покачал головой:
– В пересменку там полно других надзирателей, они меня узнают.
– Измени внешность.
Йоханнес рассмеялся:
– И чем же я, старик, буду угрожать надзирателям?
Сонни поднял длинную белую рубаху и выудил из кармана брюк пачку сигарет. Он зажал сигарету пересохшими губами и чиркнул зажигалкой. Зажигалка имела форму пистолета. Йоханнес медленно кивнул:.
– Дело не в наркотиках. Ты хочешь, чтобы на свободе я сделал что-то другое, так ведь?
Сонни втянул пламя зажигалки в сигарету и выпустил дым. Он плотно зажмурил глаза.
– Сделаешь? – Этот теплый, мягкий голос.
– Ты отпустишь мне грехи? – спросил Йоханнес.
Арильд Франк заметил их, когда поворачивал за угол. Сонни Лофтхус положил руку на лоб Йоханнеса, стоявшего перед ним с опущенной головой и закрытыми глазами. Они были похожи на двух хреновых гомиков. Он видел их на мониторе в контрольном помещении, они стояли в коридоре и разговаривали.
