думал о тебе, о себе и об этих тапках.
– Да-а? – неуверенно протянул Батон. Он не знал, куда я веду, и на всякий случай решил воздержаться от рассуждений. – И что?
– А ничего. Вот у меня их тоже нет. Ты не усматриваешь в этом связи?
Батон пожал плечами:
– Не понимаю…
– Я это к тому говорю, что есть такой диалектический закон единства и борьбы противоположностей. А мы с тобой – противополюсы.
– В процессуальном смысле? – живо осведомился Батон.
– Да. И в человеческом тоже.
– Что?! А-а… Ну да… – усмехнулся Батон. – Но это же не основание брать меня под стражу?
– Ну это ты брось! Твою свободу мы… ограничили… по другой причине. Но мы с тобой… как бы это сказать… особая форма общественных отношений – «полицейские и воры»…
Батон весело рассмеялся:
– Все понял. Хотите сказать, что мы, мол, скованы одной цепью?
– Не совсем так. Но из-за формулировок я с тобой спорить не стану. Я хочу сказать, что, пока я сыщик, у тебя войлочных тапок не будет.
– Но ведь у вас их тоже нет? – напомнил Батон.
– Нет, – кивнул я, – хотя они мне нужны. Ты-то мне и мешаешь иметь тапки.
– Да почему я? – искренне возмутился Батон. – На мне, что ли, свет клином сошелся? Тоже нашли короля преступного мира!
– Когда-то ты мне сказал: «Сопляк»…
– Значит, мстите? – прищурился Батон. – Фэ. Некрасиво, совсем некрасиво…
Я покачал головой:
– Эх, Батон, совсем ты, значит, ничего не понял за эти восемь лет.
– Чего ж тут не понять? Побитое самолюбие как старая рана – и через двадцать лет саднит.
– Да какое же самолюбие? Это я только тогда на тебя обиделся. За «щенка». Теперь-то я понимаю, что и был настоящим сопливым щенком. А ты и сейчас не хочешь смириться, что хоть и щенок, а тебя, старого волка, я все-таки поймал.
– Ну и что?
– А то, что, пока ты вор, а я сыщик, у нас с тобой тапочек не будет. Тем более что прошло восемь лет и я уже не щенок, а ты-то стал уже совсем пожилым, ну просто дряхлым волком…
– Поживем – увидим, – зло блеснул золотой коронкой Батон. – Возможно, за все это вам еще придется извиняться…
– Нет. – Я решительно мотнул головой. – Мне перед тобой извиняться не придется. Я докажу, что чемодан ты украл.
– Это без потерпевшего-то? – ехидно улыбнулся Батон.
– Почему же без потерпевшего? Я его найду, это я тебе точно обещаю.
– И что это вы так со мной надрываетесь?
– Потому что у нас с тобой отношения принципиальные. Помнишь, когда я был щенком, я тебе сказал, что воровать нехорошо, а ты посмеялся надо мной? Помнишь?
– Допустим…
– Вот я и сейчас считаю, что воровать нехорошо. Совсем плохо. Просто отвратительно. И все нормальные люди так считают.
