вторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
С мыслями о Джеймсе М. Кейне
Из грузовика с сеном меня выбросили около полудня…[1]
Серый «мерседес»
9–10 апреля 2009 г.
Оги Оденкерк обычно ездил на «датсуне» 1997 года выпуска, который, несмотря на большой пробег, никаких хлопот по части ремонта ему не доставлял, но бензин стоил дорого, особенно для безработного. Городской центр находился в дальней части мегаполиса, поэтому Оги решил воспользоваться последним автобусом. Вышел из него в двадцать минут двенадцатого, с рюкзаком за плечами и скатанным спальником под мышкой. Подумал, что в три часа утра похвалит себя за пуховый спальник. Ночь выдалась туманной и холодной.
– Удачи, парень, – пожелал водитель, когда Оги выходил из автобуса. – Ты должен что-нибудь получить хотя бы за то, что будешь первым.
Только первым не вышло. Добравшись до гребня широкой, круто поднимавшейся дороги, которая вела к Городскому центру, Оги увидел у дверей большого зала Центра не меньше двух десятков человек: кто-то сидел, другие стояли. Стойки, соединенные желтыми лентами с надписями «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ», уже расставили, создав сложный, петляющий проход, похожий на лабиринт. Оги с подобным уже сталкивался, как в кинотеатрах, так и в банке (где он в настоящий момент превысил лимит по кредитной карточке), и понимал, зачем это нужно: чтобы разместить как можно больше людей в ограниченном пространстве.
Оказавшись в конце состоявшей из соискателей очереди, которой скоро предстояло превратиться в анаконду, Оги удивился и смутился, увидев, что перед ним женщина с младенцем, спящим в слинге. Щечки младенца покраснели от температуры, в каждом вдохе слышался хрип.
Женщина услышала приближение запыхавшегося Оги и обернулась. Молодая и симпатичная, несмотря на темные мешки под глазами. У ее ног стояла стеганая сумка. Наверняка с детскими вещами, предположил Оги.
– Привет, – поздоровалась она. – Добро пожаловать в Клуб ранних пташек.
– Надеюсь, нам удастся ухватить червячка. – Не долго думая, он протянул руку. Почему нет? – Огаст Оденкерк. Оги. Недавно уценен. В двадцать первом веке это означает, что меня турнули с работы.
Она пожала его руку. Крепко, твердо, без всякой застенчивости.
– Я Дженис Крей, а эта маленькая котомка радости – Патти. Наверное, я тоже уценена. Работала прислугой в одной милой семье в Шугар-Хайтс. Он… гм… ему принадлежал автомобильный салон.
Оги поморщился.
Дженис кивнула:
– Я знаю. Он сказал, что очень сожалеет, отпуская меня, но они должны потуже затянуть пояса.
– Такое здесь сплошь и рядом, – ответил Оги, подумав: Неужели она никого не смогла найти, чтобы посидели с ребенком? Неужели никого?
– Мне пришлось взять ее с собой. – Ей не требовалось уметь читать мысли, чтобы догадаться, о чем он думает. – Ни с кем не смогла оставить. Просто не с кем. Девушка, которая живет по соседству, не осталась бы на всю ночь, даже если бы я могла заплатить, а я не могу. Если не получу работу, просто не знаю, что мы будем делать.
– Ваши родители не могли ее взять? – спросил Оги.
– Они живут в Вермонте. Будь я поумнее, отвезла бы Патти туда. Там хорошо. Только у них свои проблемы. Папа говорит, что их дом ушел под воду. Не в прямом смысле, его не затопило или что-то в этом роде, а по части финансов.
Оги кивнул. Такое тоже случалось сплошь и рядом.
Несколько автомобилей поднялись по крутому склону со стороны Мальборо-стрит, где Оги вышел из автобуса. Повернули налево, на огромную и пока еще пустую равнину автостоянки, которая, Оги знал наверняка, заполнится к рассвету… задолго до открытия Первой ежегодной городской ярмарки вакансий. Все автомобили сошли с конвейера давным-давно. Из каждого вылезло по три-четыре соискателя, направившихся к дверям зала Городского центра. Оги давно уже не замыкал очередь. Она почти добралась до первого изгиба, образованного стойками и лентой.
– Если я получу работу, то смогу нанимать няню, – продолжила Дженис. – Но не на эту ночь. Ее нам с Патти придется провести здесь.
Малышка сухо закашлялась, встревожив Оги, шевельнулась в слинге, снова затихла. По крайней мере девочку тепло одели: даже на ручках крохотные варежки.
Детям и похуже приходится, без должной уверенности сказал себе Оги. Подумал о Пыльном котле, Великой депрессии. Что ж, этот кризис для него тоже тянул на великий. Два года назад он ни на что не жаловался. Разумеется, жил не на широкую ногу, но концы с концами
