делам.
Сквозняк доставил пакаль на вершину скалы без особых затруднений. И, выставив его так, чтобы он был виден из сарматского лагеря, затаился рядом с ним в ожидании дальнейшего развития событий. Для Кальтера места на той скале уже не нашлось, но он туда и не стремился. В его задачу входило оказаться у врага в тылу с Серегиным мушкетоном и в урочное время открыть огонь.
Не сказать, что такая диспозиция была удачной. Но с учетом посеянного среди противников страха у напарников был шанс разыграть схватку по своему сценарию. Что вряд ли им удалось бы, напади они на сарматов, когда те ужинали. Подкрасться к лагерю совсем близко у них не вышло бы. А стреляя издали, они рисковали промахнуться – особенно Кальтер со своим луком – и очутиться вдвоем против четверых головорезов с копьями и мечами. И лишь заманив их хитростью в засаду и разобщив, Куприянов и Серега могли отыграть у них преимущество и разгромить эту шайку ценой наименьших усилий. И, как хотелось надеяться, без потерь со своей стороны.
Какого-то особого сигнала для атаки у напарников не было. Сквозняку предстояло ее начать, а Кальтеру – продолжить. Вот и все. Первый Серегин удар и должен был послужить отмашкой к действию. А уж Кальтер не проворонит этот удар даже с закрытыми глазами, поскольку без шума здесь не обойдется.
Едва голова сармата показалась над верхним краем склона, как Сквозняк схватил пакаль и бросил его вниз – к ногам приятелей скалолаза. Тот, естественно, заметил вскочившую перед ним фигуру, но это уже не имело для Сереги значения. Не успел еще скалолаз заорать и поднять тревогу, как его голова была разрублена напополам абордажным тесаком, который Сквозняк держал наготове.
Мертвец упал сразу же вслед за пакалем, и топчущиеся на земле сарматы шарахнулись в испуге от подножия скалы. А затем шарахнулись влево, потому что справа от них сверкнула вспышка и грянул гром. После чего один из лучников был отброшен назад и распластался навзничь, а другой выронил лук и, упав на колени, заорал от боли.
Мушкетон не подвел. Кальтер старался, чтобы сноп картечи накрыл всех троих противников. Однако в итоге перед ним оказались один мертвый, один раненый и один вполне боеспособный вояка. Последний явно не пострадал, но был дезориентирован разразившейся вакханалией. Когда Куприянов отбросил разряженную пушку, этот сармат все еще стоял, выставив перед собой копье, и пытался понять, что происходит. И лежащий рядом с ним жуткий светящийся пакаль уж точно не вносил в его мысли ясность.
Надо отдать ему должное, колебался он недолго. Завидев в кустах шевеление, сармат тут же отринул сомнения и, издав воинственный клич, замахнулся копьем. С такого расстояния он ни за что не промахнулся бы. И не отпрыгни Кальтер в сторону, враг точно пригвоздил бы его к земле.
Впрочем, Кальтер мог бы и не отпрыгивать. За миг до броска в голову копьеметателя врезался упавший сверху тяжелый камень. Отчего брошенное им копье улетело совсем недалеко
