неизменной полуулыбкой за нежным прощанием супругов. Когда тщеславие ослепляет, видишь лишь то, что хочешь видеть, и Пейр принял эту нежность за простое женское лицемерие.
А в полночь он проник в спальню графини. Сердце готово было выскочить у него из груди, но это лишь из-за предвкушения божественных мгновений. Азалаис крепко спала одна под своими пурпурными одеялами. Ее фрейлин не было поблизости, ибо обычно они спали отдельно, чтобы дать возможность горячо любящим супругам насладиться друг другом. Но в тот вечер ни графа, ни фрейлин в комнате не было, и Пейр увидел в этом верный знак того, что его ждали, и стал еще смелее. Склоняясь над спящей красавицей, он принялся целовать ее нежно, затем настойчивее и, наконец, страстно… Увы, ответная реакция молодой женщины обманула его ожидания. Вместо томных вздохов он услышал резкие возмущенные крики и вопли о помощи!
Последствия столь дерзкой выходки Пейр Видаль почувствовал на себе уже на следующий же день: взбешенная и глубоко оскорбленная графиня потребовала его голову. И, странное дело, на этот раз именно мужу пришлось немало потрудиться, чтобы успокоить разгневанную супругу. По мнению благородного графа, способного понять тонкую творческую натуру трубадура, безграничная любовь склонила бедного юношу пуститься во все тяжкие и оказаться в кровати верной жены. Обесчестить благородную даму он не успел, так неужели же за свою пылкую любовь он должен был поплатиться головой? Азалаис немного успокоилась, но все же потребовала, чтобы наглец немедленно убирался. И ветреному фантазеру пришлось уйти.
Баррэ де Бо сочувствовал бедному трубадуру, чей талант он ценил весьма высоко, и снабдил его в дорогу солидной суммой денег. Путешествие поэту предстояло опасное и долгое. Дорога привела его в Святую Землю, где Пейр Видаль имел честь участвовать, сам того не желая, в третьем крестовом походе.
После ряда самых невероятных приключений трубадур стал знаменитым. Он вернулся во Францию в обозе короля Филиппа Августа, который даровал ему в Марселе свободу. И он вновь увиделся с семейством Бо, где с виду мало что изменилось, кроме заметно постаревших лиц. Баррэ радушно принял его, выслушав все его долгие извинения, а у Азалаис даже нашлось для него несколько новых улыбок. И неожиданно он снова влюбился в нее и принялся напевать:
Я стану самой веселой из самых веселых птичек,
Если ей угодно будет подарить мне новый
любовный поцелуй.
Разве он уже не получил первое предупреждение? Не дожидаясь второго, Пейр благоразумно рассудил, что лучше удалиться по своей собственной воле.
Когда в Провансе принцы Анжуйские сменили принцев Барселонских, сеньоры де Бо последовали за ними завоевывать королевство Неаполитанское, и в этом походе они сколотили себе новое состояние. Но с возвращением королевы Жанны, они снова прослыли возмутителями спокойствия. И это не принесло им ничего хорошего. Прежде чем в 1426 году их род
