теперь пошёл отсюда, – закончил Толя свою лекцию, начало которой я пропустила.
Гаврила встал, отряхнулся, зачем-то ощупал коленки.
– Руки убрал, – сказал он. – Понял я, понял.
И вышел мимо меня из кабинета.
На шум прибежал Диджей Большой Женя: он иногда ухаживает за свином Чапаевым.
– Что сегодня случилось тут? – спросил он. Видимо, накануне опять «Звёздные войны» пересмотрел.
Толя тоже поднялся. Он тяжело дышал.
– Так вот, – начал он. – Захожу я в школу, вижу краем глаза – Слизняк сюда пошёл. След свой, хе-хе, оставил.
– Ну и?
– Ну и я за ним. Вхожу, а там он. В одной руке Юлька. Во второй зажигалка. И он Юльке зажигалкой в нос тычет.
Мы замолчали. Юлька грызла прутья клетки как ни в чём не бывало. Чапаев спал под газетой. Кнопка бегала по кругу, время от времени забегая на стены клетки, как будто паркурщица. Бактерии сидели под зонтиком микроскопа. Болек и Лёлек внимательно за нами наблюдали.
Толя Рахматуллин впечатал руки в коленки и остался стоять в позе вратаря, хотя дыхалка к нему давно вернулась. Я поняла, что сейчас переломный момент. Будто с Толика тонкий слой стёрся.
– Ну и я на него наехал, – закончил он свой рассказ. – Слизняк Юльку с испугу бросил, да попал в клетку, а то бы мы ещё и её искали. Дальше ты видела.
– М-да, – сказал Большой Женя. – Кто бы мог подумать.
– Знаешь, Толян, – начала я. – Ты всё равно ко мне не подходи. Но…
Тут Большой Женя меня перебил.
– Слышь, Беляева. То есть ты этим вот драться собралась?
– Ага, – подхватил Толя. – Рыцарь морковного ордена.
Я посмотрела на себя. На плече висел щит в виде рюкзака. В руке я отважно сжимала Кнопкину морковку.
– Ладно, – сказала я, – проехали. В общем, я что хотела сказать. Ты, конечно, долбанутый на голову. И держись, пожалуйста, на расстоянии.
– Но? – напомнил Толя.
– Но вот за Юльку тебе респект, – закончила я.
И опустила оружие.
Малая родина
Малая родина есть у всех. Напрасно говорят, что в больших городах её нет.
А как же район?
Тут всё в микроклимате. Соседи, продавцы, районная газета «Округ».
И топонимика. Её ты будешь видеть везде, куда ни приедешь. В пригороде Берлина тебе померещится Малая коса.
Нам дали задание: разгрести кабинет москвоведения. Елизавета Ивановна, наша классуха до седьмого класса, с этого года в школе не работала. И кабинет москвоведения превращался в кабинет французского языка.
– Глянь, чего нашла, – Санька Идрисова кинула на парту старый мятый листок, разгладила кулаками.
«Обяснительная», – прочли мы. Кривейший, страшнейший и до боли знакомый почерк.
«…Я, Тимофей
