наниматься ко мне в охрану, – невинно сообщил Хармон и тут же получил с дюжину советов.
– Не бери его, – посоветовал краснолицый стражник. – Видишь – щеголь какой, и морду воротит, будто благородный. Станет тебе привередничать: еду получше, вино послаще, постель потеплее, да оплату побольше, и все равно недоволен. Знаем таких.
– Бери, – посоветовал другой. – Шлем и бляшки на броне, видишь, хорошо начищены – значит, не ленив. Высокий, здоровый, а сила многое решает. Мечом владеет, меч – хорошая штука.
– Дело твое, Хармон, – проскрипел первый. – Но если решишь брать, то обязательно вели сперва двадцать ведер воды принести, потом – яму вырыть, потом – телегу распрячь. Вот коли сделает все не пикнув – значит, можно брать. А станет нос воротить – значит, щенок благородный, с таким хлопот не оберешься.
– И меч его проверь, – посоветовал второй. – Спроси, где кован – в замке или в деревне, спроси, закалка двойная или тройная. А то меч плохой будет – сломается в первой драке, а новый по монетке-то ударит.
Дальше стражники перечислили недостатки экипировки Красавчика, потом перекинулись на его коня, которого не видали, но легко вообразили, и принялись обсуждать плоды воображения. Парень в линялом плаще сидел за своим столом в другом конце зала, цедил какое-то пойло и хмуро поглядывал на них, все больше теряя терпение. Наконец стражники сошлись на мнении, что хороший конь для воина – это кобыла, не крупная и не мелкая, а холкой этак под шею всаднику, поджарая, с развитой грудью и непременно гнедая. Хармон распрощался с ними и пересел за стол Красавчика.
Первым делом он окинул взглядом наручи парня. На плаще Хармон не заметил никакого герба, на наручах – тоже. Затем посмотрел в лицо Красавчику, прочел на нем нетерпение и раздражительность, однако и не подумал просить прощения.
– Меня зовут Хармон Паула Роджер, – сказал торговец и умолк.
– Я – Джоакин Ив Ханна, – ответил воин.
Ханна? Имя бабки, а не отца? Чадо благородных?.. Но выяснять это сразу Хармон не стал, а с полной серьезностью произнес:
– Ты хорошо дрался сегодня.
– Да ну… – отмахнулся Джоакин.
– Потешный бой, шутовское оружие. Понятно, что все это – насмешка над воинским делом. Но ведь умение-то и с деревянным мечом заметно.
На лице Джоакина отразилась несуразная смесь смущения, самодовольства и стыда.
– Ну, да… – выдавил парень и порозовел.
– Я приметил тебя утром и подумал: а этот парень знает толк в сражениях. В нынешнее-то время, да еще в Альмере, нечасто такого встретишь.
«Сражением» утреннюю возню на помосте назвать было сложно, скорей уж мордобоем или потасовкой. Но Хармон знал, что именно слово «сражение» придется парню по сердцу. И верно, тот зарделся пуще прежнего.
– И, как я понял, ты путешествуешь. Скитаешься по миру, ищешь приключений – верно?
– Это как ты понял? – переспросил Джоакин.
Вообще-то
