Простите, я не нашелся, как среагировать.
– Вам почудилось. На самом деле, я очень, очень зла!
Наездники встали в упряжках, взяв одной рукой поводья, а другой – длинные шесты с заячьими шкурками. За Нортвуд ехал младший сын графа, за Ориджин – кайр со странным прозвищем Сорок Два, за Альмеру – какой-то рыцарь, за Корону – знакомец Миры, капитан Харви Шаттэрхенд. Лорд-канцлер вышел вперед с флажком в руке, рядом с ним была Аланис Альмера.
– Во имя Короны и Севера… – начал лорд-канцлер, Аланис ввернула:
– Во славу Янмэй и Агаты!..
– Ради дружбы между землями Империи… – Ориджин подмигнул ей, передавая слово.
– …и ради всеобщей любви к собакам, – подхватила Аланис, – объявляем гонки…
– …открытыми! – вскричал лорд-канцлер.
Приняв возглас за сигнал к старту, три из четырех упряжек тут же рванули с места, лишь альмерская осталась стоять.
– Нет, нет! – Ориджин замахал флажком. – По слову «старт!»
Но псов было не остановить – они уже вовсю сверкали пятками, швыряя снег в лица наездников.
– Не стойте, езжайте, езжайте! – Аланис накинулась на гонщика под гербом Альмеры. – В погоню!..
Альмерские доги – сильные, но спокойные – стали вальяжно набирать скорость.
– Ленивые твари!
Аланис хлестнула ближайшего пса, как коня. Но песий нрав – не конский. Вместо бежать быстрее, дог рванул к Аланис, чтобы укусить. Нарты опасно накренились, грозя опрокинуться.
Ориджин, видя это, завопил:
– Ааа! Не бегите ко мне! Ненавижу песьи слюни!..
Явно сказано на потеху толпе, и толпа пришла в восторг:
– Да, хватай его! Куси северянина!..
Сообразив, что делать, Аланис побежала вдоль трассы. Доги погнались за нею и набрали скорость в нужном направлении. Девушка отскочила в сторону, нарты промчались мимо и унеслись следом за соперниками, что уже вырвались ярдов на двадцать. Дворяне восторженно апплодировали. Мира смеялась, прижав к губам ладошку.
– Видите, ваше величество, – сказал баронет Эмбер. – А вы не хотели идти!..
– Откуда знаете, что не хотела?
– Я же планирую ваш день. Десять-тридцать: начало сомнений. Десять-сорок-пять: разгар мыслей о вреде праздности. Одиннадцать-ноль-ноль: акт самопожертвования – мучительный выход на гонки.
– Сударь, вы флиртуете со мною?
– Пытаюсь погасить вашу очень-очень злость.
– Да, благодарю за напоминание! – Минерва смерила баронета предельно суровым взглядом. – Я очень зла. Дайте мне свободы, сударь.
– Простите, ваше величество. Мне думалось, вы любите графики.
– Отчего вы так считали?
– А как можно их не любить? Графики – самое приятное в жизни. Обожаю их составлять. Если бы кто-то составлял графики для меня самого, я был бы вдвое счастливее.
– Вы шутите, а я серьезна!
Но
