рукам, – ответил Хармон.
Позже оказалось, что новый шар стоит не триста эфесов, не двести и не четыреста, а Праматери знают сколько. Изобретатель понятия не имел, как «сделать из шлюпки галеон», лишь надеялся, что с тремястами золотых что-нибудь придумает.
– Понимаете, славный, – объяснял он Хармону уже в Мелисоне, на этом вот балконе, – наша главная беда – это ветер. Морское судно может идти под углом к ветру за счет того, что сила ветра суммируется с силой воды. Куда будет направлена сумма – зависит от положения парусов и киля. Но небесный корабль не касается воды и целиком зависит от силы ветра. Значит, какие ни сделай снасти и паруса, полетим строго туда, куда ветер, и не иначе.
– Значит, дождемся, чтобы ветер дул в сторону Фаунтерры, и…
– Эх, славный Хорам, если бы в мире все было так просто, то мы бы лежали в тени, а спелые фрукты падали нам в рот. Первым делом, ветер никогда не дует точно на Фаунтерру. Бриз направлен на север, то бишь, понесет нас в Надежду, а не в Корону. Вторым делом, ветер меняется. Это в Лаэме он южный, а перевалим первый хребет – станет очень даже западный. Попадем не в Надежду, а прямо в болота Дарквотера, там и булькнем вместе с шаром. Ну и третьим делом, едва воздух в шаре остыл, так полет и окончен. По опыту, это миль десять-двадцать. Взять с собой дров не выйдет – лишняя тяжесть.
– Тааак, – хмыкнул Хармон. – Имеешь изобретательские идеи?
– Думать надо. Без мысли только куры несутся…
Гортензий принялся думать, и Хармон старался думать тоже, хотя ему это давалось с большим трудом. Вся хармонова смекалка была о том, как поладить с людьми. Иметь дело с неживой материей, типа ткани и ветра, торговец совершенно не привык. Одно, правда, сумел измыслить:
– Вместо дров можно взять горючее масло. Купим самое чистое. Ничего, что дорого – зато оно по весу легкое, а тепла дает много. Сможем взять запас в полет.
Гортензий согласился: идея неплоха, но остальных проблем не решает. Как быть с направлением ветра?
Здесь неожиданно помогла Низа. С тех пор, как мечта о полете овладела ею, девушка любила смотреть на облака. Когда ветер нес их, Низа представляла себя сидящей на облаке – и хрупкая улыбка трогала ее уста. Низа почти не говорила о своих мечтаниях, она вообще говорила мало, но однажды выронила:
– Какие тяжелые! Несут в Степь дожди. Полететь бы с ними….
Гортензий буркнул:
– Скорее, в Литленд. Восток от запада не отличаешь.
Но вдруг подхватился, наслюнявил палец, поднял кверху.
– Святые ишаки! Ветер от высоты зависит! Здесь дует на восток, а вверху, где облака – на запад!
Для проверки совершили полет. Раскочегарили идовский костер, надули шар так, что чуть не лопался, и поднялись на целых полмили. И Низа, и Гортензий вернулись в полном восторге: девушка – от самого полета, мастер – от открытия. Все-таки можно менять направление полета – нужно выбрать правильную высоту! Хармон довольно потирал руки. Хотя додумался Гортензий, а подсказала
