отнял, чтобы самому стать важнее:
– Думаю, тебе четырнадцать.
– Да, ты прав.
Мик усмехнулся:
– А мы с тобой можем подружиться.
– Я не против самой идеи, но хотел бы сначала узнать твое понимание дружбы.
– Вот если будешь умничать, то не подружимся. Друзья говорят по-простому. И все знают друг о друге.
– Я о тебе знаю крайне мало, – отметил Натаниэль.
– Ну, меня зовут Мик или же Шустрый Мик, – было еще мерзкое прозвище Губа, но о нем Мик промолчал. – Я из Старого Порта, родителей не помню. Сначала перебивался по-всякому, а потом попал к мастеру Линену. Теперь вот служу его подмастерьем.
– Приятно познакомиться, – с улыбкой сказал Натаниэль.
Теперь Мик понял, чем бродяга подкупил его: тем, что смотрел Мику прямо в лицо.
– Ты вот так на меня смотришь… Че, не противно?
– Почему должно быть? – удивился Натаниэль. Потом сообразил, будто лишь теперь заметил: – А, ты об этом отклонении внешности… Неэтично и грубо придавать такому значение.
– То есть, ты не хочешь как-то пошутить?
– Обидно, если думаешь, будто хочу.
– Вот и смотри мне. Пошутишь – получишь в зубы!
Натаниэль нахмурил брови:
– Откуда у вас столько агрессии? Почему все постоянно хотят драки?
– А чего ты говоришь: «у вас»? Что, в твоих краях люди другие?
– Мы умеем сублимировать… Ну, направлять энергию агрессии в другое русло.
– И в каком городе живут такие умники?
– Какие умники?
– Как ты. У которых язык длинней, чем руки.
– Что?.. А, метафора! Очень остроумно… Нет, в моем городе не все любят поболтать.
– Какой это город?
– Ты его не знаешь.
– Не знаю твоего города? Он что, не в нашем графстве?
– Нет. Точнее, да, не в вашем.
– В Нортвуде?
– Разве я похож на нортвудца?
– Да уж, не похож. Хилый ты для медведя.
– А на кого я похож?
Мик прищурился. Вообще-то из чужеземцев он видел только медведей, да теперь вот еще кайров насмотрелся, когда они пришли воевать. Если Натаниэль не из Нортвуда или Ориджина, то Мику нипочем не угадать, откуда он. Однако хотелось состроить знатока, и Мик заговорил с важным видом:
– Все знают, что шаваны смуглые, а ты белокожий, значит, не шаван. Путевцы любят пожрать, а ты вон кашу не доел, значит, и не путевец. На столичника похож – сильно умничаешь. Но я б тогда распознал твой говор, я-то знаешь сколько столичников повидал! Выходит, ты из Альмеры, ага?
– Положим, из Альмеры, – сказал Натаниэль без уверенности.
– Вот чего ты врешь все время? Че, в твоих землях нормально – врать другу?
– У нас нет понятия о безнравственности лжи. Уместность правды оценивается по ситуации, и если правда неуместна, то ложь признается вполне этичной.
Мик поднес кулак
