дочери и беспокойством за свой дом.
– Чего же мне бояться в своей квартире? – недоумевала Варя. – Я ведь не в уединенной избушке живу на окраине леса, а в девятиэтажке, где со всех сторон соседи. То стучат, то кричат. Тут мечтаешь в тишине побыть…
– Так, может, ты с нами поедешь? – предложил папа.
В какой-то момент Варя заколебалась; но теперь её квартира осталась бы без присмотра, мало ли желающих поживиться тем, что плохо лежит. Иными словами, не только хозяин квартиры умер, но и его жена все бросила и уехала…
– Я к вам на следующие выходные приеду, – озвучила свою мысль Варвара.
Успокоенные ею папа с мамой отправились к себе в Знаменское и наказали на прощание, чтобы она берегла себя, не убивалась – Бориса уже не вернуть, а выпила бы таблетку снотворного да поспала как следует. Утро вечера мудренее.
Нет, конечно, Варя понимала, что родители, давая ей такие советы, беспокоятся о ней, но где-то в глубине души мелькнуло: «Гуси с утками важнее родной дочери!»
Она тут же запретила себе так думать. Родители много лет не только себя содержат, получая в совхозе копеечную зарплату, но и дочери нет-нет да помогают…
Варя даже немного проехала от кафе в папиныхстареньких «Жигулях» и вышла в трех кварталах от своей квартиры. Мама с папой выбрались вслед за ней, обняли дочь, всплакнули.
– Что поделаешь, доченька, – сказал отец, – надо жить.
Варя стояла и смотрела им вслед, пока машина не скрылась из виду.
Глава вторая
В квартире, принадлежащей Борису и Варваре Будилиным, всё было как обычно. Только зеркала кто-то занавесил простынями. Кто, она не могла вспомнить, но решила, что теперь уже их можно снять, потому что с занавешенными зеркалами жить было страшно.
Казалось, именно за этой белой тканью в зеркальных прямоугольниках и овалах прячется что-то нехорошее. Может, потусторонняя жуть.
Варя подумала, что зеркала закрывают, потому что в первые сутки, когда душа отправляется на тот свет, приоткрывается дверь в загробную жизнь. Если не уследить, оттуда может что-нибудь этакое вырваться или живого человека туда утащить.
Вот ведь какая дурь в голову лезет!
Варя почувствовала озноб, прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Надо выпить что-нибудь теплое. Согреться.
Ей было плохо. Неуютно. Одиноко. Но ведь Борис раньше частенько отсутствовал дома – у него всегда находилась куча дел, а Варя одиночества не чувствовала. Наверное, оттого, что оно поселилось в квартире совсем недавно. В тот день, когда она узнала о гибели мужа.
Она заварила себе чай, отрезала лимон, положила три ложки сахара и стала пить тоже машинально, вроде ни о чём не думая. Но по мере того как Варя согревалась, заработал и её застывший от нервного озноба мозг.
Итак, она осталась одна. И хотя Варя не была экономистом, первым делом стала прикидывать актив и пассив,
