помолчала.
– И знаете: он действительно не выпил на банкете ни капли спиртного. Только томатный сок. «С детства, говорит, люблю». И я с ним пила томатный сок. На брудершафт…
Зоя засмеялась. А потом добавила:
– Ну, в общем, это все.
Катя спросила тихо и осторожно, чтобы не испортить Зоин рассказ, и чтобы Зоя снова не заплакала:
– А он знает, что ты беременна?
Зоя отрицательно покачала головой:
– Конечно, нет. Ему, наверное, и в голову не может прийти, что я все так… всерьез восприняла.
Катя подумала немного и спросила еще:
– Зоя, а ты, правда, всерьез восприняла… его ухаживания?
Зоя опустила глаза. Но когда подняла их на Катю, в них не было слез, наоборот – она смотрела ясно и ласково, очень по-матерински:
– Да нет, Катя. Все я понимаю, не девочка же. За ним такой шлейф тащится – поклонницы, подруги, коллеги по театру, партнерши по кино, журналистки… Нет, не ухаживания я всерьез приняла, а беременность. Мне ведь говорили, что после выкидыша… У меня выкидыш был, потом воспалительный, потом чистка – обычное дело… Сказали, что я больше забеременеть не смогу… И вдруг – я беременна! Как же мне не быть серьезной?
…Заручившись поддержкой своего главрежа Николая Михайловича, Зоя не ходила, а летала по родному городу. Так хорошо ей не было никогда. Ей казалось, что, даже выйдя замуж, молодой женой она не была так счастлива, так беззаботна, так уверена в будущем… Преисполненная благодарности к Николаю Михайловичу, она решила, что сама найдет себе замену. Понятное дело, травести на дороге не валяются – это почти раритет на фоне всеобщей акселерации. «Высоковольтных» топ-моделей – пруд пруди, а талантливых «дюймовочек» – днем с огнем не найдешь.
Но попытаться все же стоило. И Зоя направилась в альма-матер – в славную кузницу театрально-художественных кадров, Академию искусств. Шла по коридору, с улыбкой рассматривала развешанные по стенам фотографии мэтров, афиши студенческих спектаклей. Постояла возле расписания, с удовольствием обнаружила среди преподавательского состава несколько фамилий своих однокурсников. Ее, замеревшую возле доски объявлений, едва не сшибли озабоченные студенты-скульпторы, которые дружно тянули огромную сложно-соединенную конструкцию. Блестя зубами и белками глаз, выплыли из темноты коридора загримированные под негров мальчишки-актеры.
Зоя спросила у русоволосых через одного «африканцев»:
– «Десять негритят» репетируете? Или «Отелло»?
Один из «закопченных» блондинов тут же нашелся:
– А як жа! Цi ты малiлася сёння, Дэздэмона?
Парни радостно заржали, но последний сжалился над Зоей и пояснил:
– Сценгрим сдаем.
Зоя кивнула:
– А… Ни пуха!..
Зоя проходила мимо родных по-прежнему, знакомых до слез аудиторий,
