отгородиться от него. Мне не справиться со всем этим сразу.
– И лето… оно правда уже прошло? Раз, и нет?
– Раз, и нет… – повторила мама отрешенно. – Оно тянулось очень медленно. Каждый день без тебя… одиннадцать недель неизвестности… Паника, тревога, страх, безысходность – это все тянулось бесконечно…
Я промолчала, подсчитывая дни.
– Если сейчас сентябрь, а меня не было одиннадцать недель, значит, меня похитили…
– Двадцать первого июня, – с готовностью подсказала мама. – В ночь летнего Солнцестояния.
Стена, которую я пыталась выстроить между сознанием и страхом, рушилась быстрее, чем я успевала ее возводить.
– Но я не помню июнь. Я даже май не помню.
Мы посмотрели друг на друга, и я знала, что нам пришла в голову одна и та же ужасная мысль. Возможно ли, что моя амнезия касается времени за пределами тех одиннадцати недель и растянулась назад до самого апреля? Как такое возможно?
– А что говорит врач? – я облизнула сухие, словно бумага, губы. – У меня была травма головы? Меня накачали наркотиками? Почему я не ничего не помню?
– Доктор Хьюлетт говорит, что у тебя ретроградная амнезия. – Мама помолчала, потом снова заговорила: – Это значит, что часть твоей памяти утрачена. Часть воспоминаний, которые предшествовали моменту поражения мозга. Мы только не знали, насколько это большая часть. Апрель… – прошептала она тихо, и я увидела, каким безнадежным стал ее взгляд.
– Утрачена? Что значит – утрачена?
– Он считает, что это психологическая травма.
Я обхватила голову руками, неожиданно почувствовав, какие грязные и жирные у меня волосы. До меня вдруг дошло, что я не имею ни малейшего понятия о том, где находилась все эти долгие недели. Меня могли держать в цепях в каком-нибудь затхлом подвале. Или в лесу, связанной. Но я точно не принимала душ много дней. Взглянув на свои руки, я увидела въевшуюся грязь, какие-то мелкие царапины, синяки… Что мне пришлось пережить?
– Психологическая травма?
Я усилием воли выкинула из головы все размышления, от которых истерика стремительно нарастала. Я должна оставаться сильной. Мне нужны ответы. Я не могу позволить себе сломаться. Нужно только сосредоточиться, не обращая внимания на эти пляшущие точки перед глазами…
– Он считает, что ты блокируешь воспоминания о чем-то травмирующем.
– Я не блокирую воспоминания. – Я закрыла глаза, из которых против моей воли полились слезы. Судорожно вздохнув, я крепко сжала кулаки, стараясь унять противную дрожь в пальцах. – Если бы я пыталась забыть пять месяцев собственной жизни, я бы точно знала об этом, – я говорила медленно, пытаясь придать голосу спокойную убедительность. – Я хочу знать, что со мной случилось.
Если мама и заметила, что я злюсь, она не подала вида.
– Попытайся все-таки вспомнить, – мягко настаивала она. – Это был мужчина? Ты была с мужчиной все это время?
С
