мокрые глаза, рискуя попасть в них своими уникальными ногтями.
«Наверно, накладные», – подумал майор и вспомнил ногти своей супруги, безжалостно спиленные под самое основание.
– Метиловый спирт на вкус и цвет не отличишь от питьевого, – продолжал Медведев. – Пострадавший также пил апельсиновый сок, но навряд ли это как-то связано со смертью.
– Возьмем водку и сок на экспертизу, – заметил Варенцов.
– Лучше все крепкие напитки проверить на наличие яда, – посоветовал Клотов.
– Правильно, – согласился следователь. – Все и проверим.
– Много он выпил? – спросил майор, обращаясь к Вале.
Администраторша оторвала нос от салфетки и тихо ответила:
– Полную рюмку.
– Кубиков сто, – заметил врач, смерив рюмку метрическим взглядом. Он редко ошибался, когда судил об объемах и процентных составах жидкостей.
– А что, разве можно отравиться рюмкой метилового спирта? – поинтересовался майор.
Врач провел в голове какие-то вычисления.
– Раз он выпил полную рюмку, значит, спирт наверняка разбавлен.
Валя была шокирована смертью своего директора. Но даже искренние переживания не мешали ей внимательно слушать то, о чем говорили мужчины.
– Алексей Дмитриевич сказал… когда это выпил, – негромко заметила она, зная, что ее обязательно услышат, – …что водка была очень крепкой.
Медведев сосредоточенно посмотрел на Валю и снова посчитал что-то в уме, будто ее замечание про «очень крепкую водку» было для него очень конкретной и точной подсказкой.
– Предположительно чистого яда в рюмке было миллилитров пятьдесят. Если не ошибаюсь, смертельная доза метанола для человека – от сорока до двухсот пятидесяти миллилитров. Но чтобы стать калекой и ослепнуть, хватит и десяти.
– Значит, отравить такой рюмкой, даже полной, со стопроцентной гарантией нельзя? – уточнил Клотов.
– В моей практике люди выживали после приема более значительных доз, – спокойно заметил врач, – особенно если успевали вызвать рвоту и подлечиться хорошей водкой. В данном случае водка – лучшее противоядие. Но даже если бы этот человек не умер от такого количества метилового спирта, он бы, без сомнения, очень сильно пострадал и стал инвалидом. Смерть при таком отравлении вполне логичный исход. Но то, что он умер так стремительно, может говорить о наличии какого-нибудь заболевания. Например, о пороке сердца.
– О его здоровье мы можем узнать у близких, – заметил Варенцов.
– Я бы больше доверял судмедэксперту, – высказал свое мнение Медведев, – Медицина – наука скорее экспериментальная. О здоровье живых она судит, основываясь больше на предположениях. Вскрытие же, как правило, дает более точный диагноз.
С Валей случилась повторная истерика. Дождавшись, когда медсестра успокоит всхлипывающую администраторшу, Медведев попрощался:
– Всего
