Оксаны уже не было. Она уехала, не простив ему обиды.
Поплавок ушел под воду глубоко и резко, Павел со всех сил потянул на себя удочку и вытащил на берег русалку, с головы до хвоста окутанную тиной. И волосы также опутывали ее лицо, но Павел узнал в ней Оксану. Она двумя руками держалась за леску и смотрела на него с предсмертной тоской и укором. Она умирала и винила в этом его. Ее убило его неверие. Не была она шлюхой и никогда ни с кем не спала, кроме него, но Павел не мог и не хотел в это верить. Но глядя на нее, такую жалкую и несчастную, он поверил. Она действительно ни в чем перед ним не виновата. Павел шагнул к ней, но перед ним как будто из-под земли вырос Маркел. Рога у него, как у черта, на каждом по маленькой серебряной короне, в руке трезубец. Вместо носа свиной пятак…
«И ты ей поверил?!» – с издевкой спросил он.
И так же глумливо захохотал, свободной рукой хватаясь за волосатый живот. Павел хотел ударить его в пятак, но руки его не слушались. И ноги как будто вросли в землю.
«Да на ней клейма негде ставить! Смотри!»
Он вдруг оказался верхом на Оксане, стал целовать ее губы, руками мять грудь. Она в ужасе визжала, отталкивала от себя черта, а Павел ничем не мог ей помочь. Он и тянулся к ней, но не мог сдвинуться с места. Маркел забросил русалочий хвост себе на плечи, в этот момент Павел преодолел свою немощность. Он шагнул к черту, и Маркел тут же метнул в него свой трезубец. Павел рванул в сторону, чтобы его не задело. И в этот миг проснулся.
Но все-таки один зубец вонзился в грудь, и это произошло в реальности. Павла ударил заточкой Вася Шурыгин, чья конка находилась неподалеку. Подкрался к Павлу и, пока тот спал, нанес подлый коварный удар. Он метил в сердце, но попал в легкое.
Павел мертвой хваткой вцепился в руку с заточкой, схватил Шурыгина за горло.
– Зачем? – теряя сознание, спросил он.
– Маркел! – прохрипел Вася, пытаясь отцепить его руку.
– Его же нет!
– Я тебя в карты проиграл…
Кто-то вцепился Павлу в руку, Шурыгина оттащили. В этот миг свет померк перед глазами.
Волосы убраны под белую шапочку, грудь закрыта халатом, вместо чешуйчатого хвоста – колготки телесного цвета и туфли на среднем каблуке. И Оксана реальная, хотя ее и не должно быть в этой специализированной больнице для заключенных. Но здесь она. Ее зачислили в штат больницы на полставки. Специалистов не хватает, и ей здесь рады. Особенно Павел.
– Ты прости меня, – повинно сказал он, рукой накрыв ее ладонь.
– На бок давай, – сухо сказала девушка.
Он кивнул, подставил для укола ягодицу. Рука у нее легкая, нежная. Такие уколы она делает не только ему, но глупо ее за это ревновать.
– Я виноват перед тобой.
Его не сразу отвезли в больницу. Сначала пробовали лечить в санчасти, но неудачно – рана загноилась, вдобавок начался сепсис. Еще бы чуть-чуть, и все. В больнице Павлу сделали операцию, но этого было мало. Ему нужен был хороший уход, именно поэтому Оксана оказалась здесь. Бросила все и примчалась
