вольётся в ухо чьим-нибудь «алё».
Напротив, через реку, зажглись мёртвые петли парка, доносится ахание зависшей вниз головой публики, и знойные провинциалки толкутся уже, наверно, на смешной открытой дискотеке, все в своём пиве и кавалерах…
Вот ухнула мимо, чуть не снесла мне зеркало длиннотелая невесомая «А8». Такая же, только помощнее – 4,2 – всё мозолила глаза у подъезда, пока я чудом не постиг, что именно с её владельцем и ездила Фиса в сочинскую «Лазурную». Надо было тогда ещё быть мужиком и непреклонно развестись, не тянуть комедию.
И вон, вон же, прямо над головой, в самом центре открытого люка, предзакатной кромкой высвечен Фисин пурпурный профиль… – через секунду облачко распалось, лишилось смысла.
Да. И в каждом-то моменте моего сидения – обречённая такая вот невысказанность. Безысходное такое опупевание… Оно уйдёт на время внутрь, и сердце поменяет ритм, как только вспомню я опять, в который уже за сегодня раз, о свежих семи цифрах, которые хранит мой телефон под кодом «Sveta little».
Звоню! (Хуже всё равно некуда, ну пошлёт она меня – и правильно сделает.) Подходит (однозначно) мама. Чуть напрягаю голосовые связки, делаю сочный молоденький баритон (бывший диктор, как-никак), и после дежурного чуть настороженного вопроса – а кто её спрашивает? (иначе и быть не может, девуля, конечно, под охраной!) – наконец-то её голос. Голос это… абсолютной маленькой девочки! Ну я и скотина. (Сердце тук-тук.) Голосок струится бойко – звонким, чистым, ни о чём не подозревающим ручейком. (Ручейком! Она, оказывается, очень мило грассирует.)
– Р-роман? Знаю, коне-е-ечно… Встретиться?… Сегодня как раз можно. Если вам удобно – хоть прямо сейчас!.. Я тут недавно приехала – с родителями загорала… Вот только спрошу у мамы…
Мне нравится, как она говорит. Просто. В меру вежливо. С очень своим, неуловимым шармом. С очаровательным маленьким достоинством.
А ещё больше нравится мне, что она говорит! (Но ч-чёрт возьми, бывает такое?!)
– …да, мама сказала – у меня два часа! Мне поздно нельзя…
(Малышня малышнёй!)
– Тогда форма одежды – парадная?..
(Это такая у меня коронка. Если там засмеялись – полдела в кармане.)
– Н-ну так, – парирует. (В карман не хочет за словом.)
– Куда идём?
– Бе-е-ез разницы.
Нет, бывает вообще такое?! Как это вдруг просто, легко и положительно можно побеседовать с нежным предметом. А эта окрыляющая готовность… На столь вдохновенной ноте недолго пуститься и дальше, в отчаянный водоворот щенячьих восторгов, ничего не сулящий, кроме повышения давления и обезличенных штампов на выходе. (В убитый этот вечер безрадостная долина моего существования воспылает розовой зарницей!.. а засидевшийся охотник вкусит волнующих ароматов неизвестности и дикой юной крови!.. и алая магма вольётся наконец в его депрессивную дыру – чтоб переполнить её, клокоча-гогоча, разбрызгиваясь шальными
