двадцать, как вдруг Форбс изменил направление, быстро двинулся к входу в отель и исчез.
Выждав минуту-другую, Лисбет пошла к тому месту, где, как маятник, вышагивал доктор Форбс. Медленно сделала полукруг, разглядывая песок под ногами, но не увидела ничего, кроме камешков и ракушек. Через пару минут она прекратила осмотр пляжа и пошла в гостиницу.
У себя на балконе Лисбет перегнулась через разделяющую решетку и проскользнула на балкон соседей. Царили тишина и покой. Ежевечерняя перебранка, очевидно, уже закончилась. Потом она вернулась к себе, взяла сумку, достала бумагу и свернула косячок из запасов, которыми поделился с ней Джордж Бленд, села на балконный стул и уставилась на темную воду Карибского моря, покуривая и размышляя.
Лисбет ощущала себя как радарную установку, способную в любой момент уловить сигнал тревоги.
Глава 2
Пятница, 17 декабря
Нильс Эрик Бьюрман, пятидесятипятилетний адвокат, поставил на столик кофейную чашку и стал наблюдать за людьми, движущимися мимо окон «Хедон» на Стюреплан. Он видел их всех как единый поток, не различая по отдельности. Его мысли крутились вокруг Лисбет Саландер. Он часто о ней думал.
От этих мыслей он буквально закипал.
Лисбет Саландер разделалась с ним. Он никогда не забудет тот момент, когда она завладела им и унизила. Она надругалась над ним, оставив буквально неизгладимый след на его теле, а точнее, на двух квадратных дециметрах в нижней части живота, что находится прямо над его членом. Крепко привязав к его собственной постели, она жестоко расправилась над ним и сделала татуировку, текст которой не допускал толкований и возможностей вытравления. Он гласил: Я САДИСТСКАЯ СВИНЬЯ, ПОДОНОК И НАСИЛЬНИК.
В свое время Стокгольмский суд признал Лисбет Саландер юридически недееспособной. Бьюрман же был назначен ее опекуном, что ставило девчонку в прямую зависимость от него. Уже после первой встречи с Лисбет Саландер у него начались связанные с нею эротические фантазии. Он не мог понять, чем же она его провоцировала.
Разумом Нильс Бьюрман понимал, что совершил нечто непозволительное и осуждаемое обществом. Он знал, что допустил грубую ошибку, неприемлемую с юридической точки зрения. Но для его чувств доводы разума не играли никакой роли. Лисбет Саландер свела его с ума с первого момента их встречи два года назад в декабре. Законы, правила, мораль, ответственность утратили всякое значение.
Она была странная девушка: взрослая, но с внешностью подростка. Ее жизнь оказалась у него под контролем, он распоряжался ею. Противостоять такому искушению было невозможно.
Раз она была признана недееспособной, то при ее биографии никто ей не поверил бы, вздумай она протестовать. Кроме того, речь не шла о насилии над невинным ребенком – из ее дела выяснилось, что у нее немалый опыт и она сексуально распущенна. В отчете одного из социальных работников указывалось, что Лисбет Саландер, возможно, предлагала сексуальные услуги за деньги
