продолжала лежать, когда за окном начало светлеть небо. И потом, когда проснулись птицы и по улице поползли первые троллейбусы, все так же лежала неподвижно, уткнувшись взглядом в потертую обшивку старенького дивана. Спала ли она вообще?
Глава 7
Семь лет назад Надя получила диплом, а в памяти о радостном событии осталась только пьянка. Почти шесть лет назад она развелась, и подробностей развода не помнит вовсе. Осталось только ощущение глупости и бессмысленности всего происходившего, да еще фраза, брошенная вскользь Холмогоровым: «Хочешь всю жизнь быть дураком – женись на умной».
Это было очень обидно. В чем ее вина? В том, что не простила? Так ведь Саша сам подал на развод. Вернее, подавали оба, но Надя надеялась, что он в самый последний момент разорвет свое заявление, прижмет ее к себе и не отпустит никогда. Даже представляла, как будет сопротивляться, вырываться, плакать и кричать, что ненавидит его. Но ничего этого не случилось. Холмогоров не только не разорвал злосчастную бумажку, но и написал новую – с просьбой развести их побыстрее и без его присутствия, так как очень занят на работе, которая связана с постоянными разъездами. Дама, принимавшая заявления в загсе, с восторгом смотрела на него и бросала осуждающие взгляды на Надю, словно не сомневалась в истинном виновнике, то есть виновнице разрушения молодой семьи. Развели Надю в гордом одиночестве.
Холмогоров к тому времени уже перебрался в Москву, и дела его быстро шли в гору. Саша много снимался, у него брали интервью, а в журналах рассказывали, что он любит есть, у какого модельера одевается и с кем спит. О последнем, правда, в интервью не спрашивали, но намекали о его знакомствах с гламурными красотками.
Тогда же, в день развода, когда Надя возвращалась из загса, моросил нудный дождик, мелкий и равнодушный. На душе у нее тоже была сырость. Теперь в ее жизни не осталось никого, ради кого стоит жить. Мужа нет – плохо, друзей нет – беда. Хотя, если честно, вряд ли она считала Бровкину настоящей подругой. И все же было обидно, что Холмогоров именно с ней совершил эту подлость. Прикидываясь невинной овечкой, Татьяна несколько раз звонила, но Надя бросала трубку. Потом Бровкина заявилась в квартиру – якобы за оставленными вещами. Вещи ее и в самом деле там оставались, но Таня пришла не только за ними: она снова попыталась все объяснить. Правда, версию о репетиции какой-то Сашиной роли уже отбросила и честно сказала, что не устояла: «Он ведь такой сильный!» И в этот раз собиралась включить вариант об изнасиловании. Только Надя ее вещи заранее собрала и упаковала, так что Бровкина ненадолго задержалась в квартире и развить тему не успела.
На работе все было плохо: журнал разорялся, зарплату задерживали, сотрудники разбегались. Наде приходилось работать больше, причем как раз тогда, когда делать что-либо не хотелось вовсе, да и сил не было.
А теперь еще и этот дождик…
Она вошла в магазин, свернула зонтик, стряхнула с него капли. И тут же увидела Радецкую. Елена Юрьевна помахала ей рукой, Надя подошла и поздоровалась.
– Почему
