обронил Литус и замолчал.
…В следующий раз Литус заговорил не скоро. Лава успела замерзнуть на холодном ветру, да так, что, обернувшись, Литус придержал лошадь и собственноручно перешнуровал ее гарнаш, обмотав тонкую шею поверх воротника толстым шарфом. Лава лишь успела подивиться на выросший за шесть лет на высоком левом берегу Азу – Аббуту, хотя и старый город, раскинувшийся на низком правом берегу реки, тоже полнился жизнью. Река уже начинала покрываться по берегам льдом, но паром еще ходил, и Литус не только без малейшего напряжения миновал ардуусский дозор, в котором были и инквизитор, и парочка воинов со стертыми лицами, вдруг напомнивших Лаве убийц ее родителей, но и даже принялся рассказывать какие-то веселые истории, вынуждая охранников оглашать речные просторы хохотом.
Когда охрана осталась позади, уже въезжая в ворота нижнего города, Литус обернулся к Лаве и заметил:
– Я вел себя неправильно. Но только из-за тебя.
– Из-за меня? – широко открыла она глаза.
– Из-за тебя, – кивнул он. – Ты была слишком напряжена. И мне пришлось тянуть внимание охраны на себя. И я боюсь, что получилось у меня не слишком хорошо.
– Почему же? – не согласилась Лава. – Они хохотали на всю округу.
– Кроме двоих, – покачал головой Литус. – Тех, кто напомнили тебе убийц твоих родителей. Так напомнили, что ты потянулась к мечу и стиснула его рукоять. Даже выдвинула его на палец из ножен. И они это заметили. Впрочем, ты и теперь стискиваешь его в руке.
Тут только Лава заметила, что и в самом деле стискивает рукоять меча. Она испуганно задвинула его в ножны и судорожно выдохнула.
– Да, дорогой Тереб, – в свою очередь вздохнул Литус, – с тобой еще работать и работать. Ну, ничего, начнем уже нынешним вечером.
– Вечером? – принялась крутить головой Лава, окидывая взглядом узкие улочки, по которым петлял отряд из двух всадников. – Разве мы не заедем позавтракать в один из трактиров?
– Не в этот раз, – огорчил спутницу Литус. – Сейчас мы выйдем из города через северные ворота, пройдем десяток лиг по тракту в сторону Обстинара и, не доходя пары лиг до большого села, где скрещиваются дороги на Обстинар, Валу, Тимор и Касаду, уйдем к Светлой Пустоши. Она перебирается через Азу в этом месте.
– Зачем нам к Светлой Пустоши? – испуганно спросила Лава. – Я слышала, там попадаются разбойники, которые возят в поганое место мертвецов!
– Их давно уже нет, – успокоил Лаву Литус. – Хотя место поганым не перестало быть и мертвецов оно, я думаю, приняло бы с радостью. Но ты не волнуйся, в Пустошь я тебя не поведу. Я там уже был. Мне просто нужно, чтобы те, кто пойдут за нами, не догнали нас слишком быстро. А если догонят, чтобы я мог расправиться с ними, не заботясь о ненужных зрителях.
– Что ты делал в Светлой Пустоши? – спросила Лава, когда они уже выехали из северных ворот Аббуту.
– Я выбирался из нее, – ответил Литус.
– И
